И это все значит, что стратегию поведения опять нужно менять. Но опять я не знаю, что делать с пятеркой оставшихся корпоратов.
— Что? — обернулся я на негромкое восклицание.
— Ты чудовище, — повторила сухопарая женщина, с непривычно прямой осанкой. Эмили Дамьен, бывшая глава Дома де Лаллен.
Весьма влиятельная дама, еще в восьмидесятых годах двадцатого века достигшая седьмого золотого ранга. Но пятнадцать лет назад она вдруг, к удивлению всего высшего общества элиминировала свой Источник и покинула со скандалом Дом Лаллен. После чего заняла высокую должность в корпорации «Некромикон». Далеко не самую высокую, но уверенно предполагаю, что с функциями серого кардинала.
— Я чудовище? — с наигранным удивлением поинтересовался я у нее.
— Да, ты, — кивнула Эмили Дамьен.
— Я, значит, чудовище.
— Именно так, — снова кивнула сухопарая женщина, глядя на меня взглядом обычных серых глаз.
У нее, как и у Рыбки, глаза настоящие, человеческие. Не импланты.
Или просто факт наличия имплантов настолько хорошо скрыт, хотя это запрещено. Запрещено, как и темные искусства, впрочем. Так что все возможно.
— А вы?
— Что я?
— Ну, если я чудовище, то кто вы? Плюшевая няшка?
— Мы все здесь взрослые люди, занимаемся политикой и экономикой, если ты понимаешь, о чем я. Но по сравнению с тобой, с твоей звериной жестокостью, да, мы все здесь плюшевые няшки, — прямым взглядом посмотрела на меня бывшая одаренная.
«Ах ты мразина беспардонная!» — откровенно возмутился я такой трактовкой реальности.
Что делать, и как дальше вести допрос-беседу, я не знал. Но вовремя она решила меня задеть — и поэтому решил немного потянуть время, поиграв словами. Благо у меня еще часов шесть-восемь как минимум есть, собрания высоких управленцев могут и дольше длиться.
Присев, заняв место напротив Бланки Рыбки, только с другой стороны стола, я чуть повернулся к Эмили Дамьен.
Молча.
Почти полминуты, равномерно постукивая молотком по столешнице, я смотрел ей в глаза. Взгляд она не отводила, сидела прямо и не шелохнувшись. Я же через некоторое время расфокусировал взгляд, глядя сквозь нее. И начал говорить.
— Обычный убийца, даже самый страшный маньяк, может прикончить десятки и сотни человек. Самый страшный военный преступник — тысячи. Как правило, это люди со звериной жестокостью в действиях, грубые и неприятные в общении. За редким исключением. Как я, например, со своей вежливостью и хорошими манерами. Стиви?
ebooksa