Отложив молоток, который со звучным щелком лег на столешницу, я почувствовал, как в руке материализуется клинок-кукри. Очередное озарение буквально за последние минуты: едва сформировалась картинка понимания роли Некромикона в денежных делах с аристократией, как вдруг я понял почему именно меня выбрала Кали.
— Вы говорите, я злой? О да. Плохой? Да. Куда хуже, чем плохой — скоро детей мной будут пугать. Я убийца? Да даже не спорю. Да, я настоящее чудовище. А вы… Знаете… а знаете, я ведь даже согласен. Я чудовище, а вы нет. Вы хуже. Я убиваю единицы, создаю материал для яркой новостной хроники, а вы уничтожаете целые страны для сухой незаметной статистики. Вы палачи, которые убивают миллионами, а миллиарды сознательно загоняют в скотские условия жизни, так шерсть стричь легче. Вы кровососы, нелюди, которые пьют соки из людей, пряча клыки за сдержанными улыбками. Да, я чудовище и убийца. Но я убиваю таких как вы. Я убиваю демонов.
Клинок в руке против моей воли полыхнул Тьмой, а вот непроглядно черный взор я сделал уже сам, на миг прикрыв глаза.
Страшно им стало. Проняло всех.
Удовлетворившись эффектом, я вернул себе человеческий вид и разжал кулак, так что кукри исчез.
Так. Круто, конечно, я сейчас всем показал кузькину мать. Но вот решение как именно получать информацию и продолжать дальнейший допрос у меня так пока и не появилось. И я хотел было даже продолжить речь, рассказав присутствующим про роль господина Робертсона в охоте на людей, но не стал.
Едва подумав об этом, вспомнив красную африканскую саванну, вспомнил и понял все. Почувствовав и осознав при этом, что именно привлекло мое внимание в Бланке Рыбке.
Обратился, правда, пока не к ней.
— Госпожа Дамьен… — произнес я, и сделал небольшую паузу. — Вы боитесь боли?
— Да, — кивнула она.
— И вы, как понимаю, в любой момент можете сделать своей головой «бум!», покинув этот бренный мир?
— Да. У меня стоит блокиратор исходящей информации. Стоит мне пожелать ответить на неудобный для корпорации вопрос, сработает защита. Поэтому от пыток я защищена.
— А взрывающая вам голову система может сработать и по вашему желанию?
— Да.
— Почему же вы тогда еще здесь?
— Хотела выслушать твои жалкие оправдания.
Эмили Дамьен говорила что-то еще, но на французском, презрительно-ругательное. Язык знать не нужно, чтобы это понять.
— Как вы любите поворачивать все наизнанку, — задумчиво произнес я. — Выглядишь жалко? Называй жалкими других. Поймали на воровстве? Кричи что воруют другие, и делай это громче пострадавшего…
Эмили Дамьен смотрела не меня, и явно чего-то ждала. Только чего?
— В общем и целом, госпожа Дамьен. Каши с вами определенно не сваришь, а ваше лицо и общество мне неприятно. Поэтому или сделайте вжух отсюда, или это сделаю за вас я.