– По закону – еврей. Моя мать еврейка.
– А отец?
– Отец – нет.
– Он…
– Мой отец – русский морской офицер. Он погиб много лет назад, я помню его, очень отчётливо. Мне было пять лет, когда это случилось.
– Он был женат на твоей матери?
– Нет. Она не крестилась, ребе, если вы об этом.
– И об этом тоже, – кивнул раввин. – Кто учил тебя идишу?
– Дед. Его тоже давно нет в живых. Я знаю немного иврит, недостаточно для Гемары[38], конечно, но я быстро догоню, не волнуйтесь.
– Иврит и арамейский.
– Я помню, ребе.
– Ты странный мальчик.
– Вы почувствуете это по-настоящему, когда узнаете меня ближе, ребе.
– Кто тебе сказал, что ты должен учить Тору?
– Я всегда знал, – Гур пожал плечами. – Просто раньше я был занят. А теперь я могу уделять этому время.
– Чем же ты был так занят? – раввин улыбнулся.
– Бусидо.
– Бу… Как?!
– Бусидо, ребе. Путь благородного Воина. Это по-японски.
– Ещё одна аводэ-зойрэ[39], – прикрыв веки, едва шевеля губами, прошептал раввин.