– Скоро пять лет будет.
– И как тебе?
– Нормально. Народ, сам понимаешь, всё больше грамотный, ни выпить, ни поговорить по-людски.
– Ну, выпить – ладно, – Гурьев усмехнулся, доставая коньяк и сноровисто нарезая лимон с сыром. – А отчего ж не поговорить?
– Ушей много оттого что.
Гурьев напрягся. Кажется, начинался один из тех разговоров, от которых у него всегда зубы тоской начинало ломить.
– Много?
– Ну, – Денис выдержал паузу. – Есть, в общем.
– Кто? – вопрос был задан тоном, который Шульгин до этого у Гурьева не слышал. – Я слушаю.
– Да Маслаков, – Шульгин аккуратно плюнул на папиросу и сунул окурок в пустую пачку. – Ты его не видал ещё? Парторг наш.
– Ну, на самом деле уже удостоился чести.
– Вот. Его и боятся.
– Такой страшный?
– Мудак он грёбаный, понятно!?
– Понятно. А остальные?
– Ну, что – остальные. Разве против Маслакова можно буром переть?
– Коротко и ясно, – кивнул Гурьев, заканчивая приготовления к трапезе. – Подробности потом. Ты где живёшь, боцман?
– Живу. На Морской.
– От Чердынцевых далеко?
– Шесть дворов, – осклабился Шульгин.