— Полученные нами данные это предел для моей домашней лаборатории. В институте больше наколдуют.
— Как думаете, кто, как вы сказали, смоделировал это Послание?
— Кто бы это ни был, мы находимся с ним в равном положении. Мы представления не имеем, кто он или что он. Он точно также ничего не знает о нас. В противном случае, он не пытался бы достучаться до нас столь изощренным способом.
Некоторое время Снигирев переваривал услышанное, потом произнес:
— Сказочник вы, Гарри Эгонович. Ранее за вами не наблюдалось подобного грешка.
— Мы редко говорили на уровне душ.
— Вы хотите сказать, по душам? — похолодел Снигирев, вспомнив по свое теперешнее плачевное состояние.
— Называйте, как хотите. Кто он или что оно, мы не знаем, но он пытается нас предупредить. Не зная наших способов кодировки, он сделал информативной саму форму документа.
— Раз он был такой продвинутый, что ж он рабов заставил хлопок жевать?
— Пути господа неисповедимы.
— Еще можно сказать, что тайна сия велика есть, — поддел Снигирев.
В это время тренькнул сигнал прибывшей почты. Чтобы не читать с экрана, Сенинг отправил сообщение на принтер, тот ожил и выплюнул отпечатанный лист.
Профессор быстро прочитал (однако, вчера он читал дольше) и сунул лист Снигиреву. Полученный текст больше напоминал заклинание.
— Дух и оболочка разъединены. Когда дух спит, есть Носитель. Когда Носитель убил тело, духу не вернуться.
— И это тоже было на том же листе? — не поверил Снигирев. — Удивительно.
— Это как раз неудивительно. Вы что шифровок никогда не читали?
— Не приходилось.
— Там еще куча всяких смыслов. В институте сейчас работают над этим. Но эти слова проходят рефреном.
— Какой-то криминал. Кто-то кого-то убил.
— Тело убили, а дух остался. И знаете где?