— Ну, ты и стерва.
— Я знаю.
К тому времени талибы почти полностью скрылись за поворотом реки. Лишь Гюлли сбавил шаг и оглянулся. Карвер и Ширин встали и направились следом.
По пути Карвер поднялся к чинарам и попытался оглядеться, но у него ничего не вышло. Его взору предстала лишь ближняя часть долины, поросшая жухлой гнилостного цвета травой, с проблескивающими многочисленными болотцами, и все это абсолютно замершее, недвижимое, выцветшее, словно на старой фотографии.
Видение вызвало у Карвера какой-то дискомфорт: бывалому вояке довелось побывать наемником во многих гнусных местах Африки и Малайзии, но еще никогда он не наблюдал столь откровенно неживых пейзажей.
Гюлли присоединился к нему, отер пот с круглого лоснящегося лица:
— Вот такая она, Хаваа, — проговорил он. — Для кого-то Проклятая долина, а иным, Священная.
— Заканчивай свои проповеди, они на меня не действуют, — сказал Карвер.
— Это не проповеди, это жизнь. Посмотри на этих людей. Они все обречены.
— Мне глубоко начхать на это. Пусть они позаботятся о своей жизни сами. А почему ты со мной заговорил?
— Посмотри на этих людей вокруг, — повторил Гюлли. — Все они здесь благодаря тебе.
— Ты хочешь сказать, что я привел их в ловушку? Твои дружки поблизости? Они следят за нами да? Я не из пугливых. Пусть они только покажутся.
— Мои хозяева хотят предложить тебе сделку.
— Кто твои хозяева?
— Люди называют их Хранителями, и хоть это не совсем точный перевод, но смысл верный.
— Перевод? Они что иностранцы? Русские?
— Иностранцы вы. Хранители-хозяева долины, — в голосе Гюлли неожиданно зазвучала сталь. — Все эти люди, которых ты привел, обречены и скоро умрут, но Хранителям этого мало. Им нужно еще еды.
— Еды? — голос Карвера даже сел от внезапной догадки. — А Хранители и Плаксы — это случайно не одно и то же?
Гюлли спал с лица и энергично отрицательно затряс головой, будто стряхивая наваждение.
— Мне подозрительно, что ты так сразу передо мной разоткровеничался, — проговорил Карвер. — Не хочешь ли ты каким-либо образом подставить меня, ослиная твоя рожа? И не благоразумнее ли будет для меня передать наш разговор Браину, и он первым пустит тебя на шашлык?