— Что-то сегодня меня не тянет на откровения, — сказал Стас, покосившись через плечо на обрыв, тот показался ему бездонным, это было не одно и то же, что с самолетного крыла макакой скакать, здесь высота была, по-крайней, мере в пять раз больше.
— Сделаем вид, Длинный, что ты ничего не знаешь, и устраним несправедливость. Там деньги, три миллиарда долларов.
— Не многовато ли будет? Сможете ли одни унести? Может мне, как доброму самаритянину, вам помочь?
— Очень не хочется тебя огорчать, но грузовик уцелел. Рик посмотрит двигатель и можно ехать. Без тебя.
— А мне что пешком идти? Далековато до Рашен границ, боюсь мозоли натереть.
— Брось паясничать, приятель. Ты ведь сам хотел нас убить. Не так?
Стас смотрел на этого спокойного полноватого парня и не мог отделаться от чувства, что разговаривает не со знакомым ему американским парнем по имени Дэвид, а с кем-то другим, лишь по недоразумению принявшим его облик.
— А я тебя недооценил, — серьезно сказал Стас. — Ну и какой приказ получил ты, «приятель»?
— Теперь я могу сказать. Этот груз не должен вернуться в старушку Европу. Он должен бесследно исчезнуть в одной старой, пропахшей нафталином, «ужасной» долине.
— А ты шутишь, значит еще не все потеряно, — Стас сделал попытку пошевелиться, только попытку.
— Стоять! Не вздумай заговаривать мне зубы. Я не промахнусь.
— Почему ты хочешь уничтожить такую кучу денег?
— Мне лично все равно, чьи это деньги и куда их везти, но какие-то парни в Лэнгли решили крепко поймать вашего Рыжего на крючок. Если он будет должен такие баксы, то это будет сделать легко. Москву мы уже на себя переписали, теперь дело за вами. Хотя лично мне, вы все по барабану.
— Юридически это не деньги Рыжего или Лысого. То, что вы творите, все равно когда-нибудь всплывет.
— Ты хочешь меня усовестить? — недоуменно поднял бровь Дэвид.
Вот сучонок, подумал Стас.
— Упаси Аллах. Вы нация жирных. Когда я вижу ваших толстух, которые обожают надевать на свои необъятные задницы шорты размером с дирижабль, я больше, чем уверен, что наши проблемы вам как-то по барабану.
— А при чем здесь наши толстухи?
Но Стаса продолжало нести. У него оставался единственный шанс завести этого надутого парня, который возомнил себя вершителем судеб целых стран и континентов. А там, глядишь, у вершителя и рука дрогнет.
На память Стасу пришли слова покойного Алешки Студенцова: «Если в тебя будут целить в упор, знай, что целят обычно в центр груди, так что если в момент выстрела дернуться чуть влево, то имеешь все шансы увести жизненно важные органы из-под пули».
ebooksa