Действие чарса ослабло настолько, что он уже мог слышать. И первым звуком, который он распознал, были протяжные тоскливые гудки. Он не удивился, он уже ничему не удивлялся, и пошел, ориентируясь на них. Со временем те становились громче, и он понял, что взял верное направление.
В тростниках неожиданно жалобно замяукал котенок.
— Кис, кис! — позвал Стас, остановившись. — Иди-ка сюда.
Никто не вышел, но стоило ему пойти дальше, как жалобные звуки прозвучали снова.
— Бросьте животину мучить! — крикнул Стас в чащу, а потом сам удивился, кто это интересно тут еще есть кроме него, чтобы мучить божью тварь.
Он шел и все звал за собой кота. Мяуканье раздавалось все время слева, потом вдруг перешло направо. Кот (или кошка) его не обгоняли, бредя параллельным курсом в глубине зарослей.
Если поначалу Стас испытывал к нему вполне понятное сострадание, то теперь упрямый котяра начал вызывать раздражение.
— Да заткнись ты! — в сердцах выкрикнул Стас. — Нашел время орать. Я ведь не ору, иду, дыркой в боку свищу.
Кот прислушался к его словам, потом вдруг завопил особенно пронзительным ведьминым криком.
— Сатана! — ругнулся Стас, его слово было встречено с воодушевлением, теперь кот настоящие рулады выводил.
Стас уже временами даже видел сквозь редкий кустарник горбатую спину и хвост трубой. Кот приблизился и, наконец, вышел к нему. Это был драный очень худой кот, глаза его полыхнули неожиданной злобой, никак не вяжущейся с издаваемыми жалобными звуками.
— Ну и что скажешь? — Стас повернулся к нему.
— Мявк! — коротко ощерился Плакса.
— Это я понял. Что дальше?
Плакса вдруг попятился.
— Ты чего?
— Ф-ц-х! — Плакса надул шею словно кобра, что-то с ужасом выглядывая за спиной у Стаса.
Он обернулся. За ним возвышалась разукрашенная барбухайка. «Свободные женщины Афганистана»! И здесь эмансипация. Кота и след простыл. Машины испугался.
Стеной накатил туман, из которого лишь в общих чертах проступали мрачные очертания агитационной автоколонны «Баглан». Стас медленно побрел мимо заброшенных изуродованных машин.
Подобранной палкой он стучался в кабины и кузова, но откликнулись лишь в одной машине. С немалым трудом Стас распахнул дверь на одной из барбухаек. На полу в ней сидел человек в полосатом халате. Человек был настолько худ, что было непонятно, как он вообще еще жив. Из коротких рукавов торчали руки, как спички, а острые ребра рельефно проступали сквозь халат. С собой четкостью это происходило, когда человек сипло вдыхал. Был он абсолютно лыс, лишь у самых ушей виднелись островки белого стариковского пуха. Лицо из одних морщин, вместо рта дыра. На узловатой шее лихорадочно содрогался гигантский кадык.
ebooksa