Едва Адамов услышал про жертвы среди миротворцев, как у него от ужаса свело живот.
— Что там? — спросила Катерина.
Его молодая жена. Она на 30 лет моложе, ему 55, и он вынужден подсесть на виагру.
— Ерунда, киса. Текучка.
Пока не позвонил приехавший водитель, генерал успел 3 раза сходить в туалет. На нервной почве его прошиб понос.
Адамов надел мундир с множеством наградных планок. Надо же, в задержаниях не участвовал, в горячие точки никогда не ездил (чур меня), а, сколько всего наросло. Целый иконостас.
— Что там у вас? — строго спросил он у водителя, спустившись, но тот ничего не знал.
Несмотря на внеурочное время, здание УВД светилось множеством окон, в которых были видны снующие фигуры. Перед подъездом застыл RG-174. Какой-то он был нестандартный. Потом стало ясно, что с него сняли все четыре колеса. Адамова самую малость затрясло, хоть он и был в зимней шинели.
За машиной, на ярко освещенном крыльце, возвышались некие сооружения. Адамов принял их за вынесенные с непонятной целью столы, а когда разглядел, что это на самом деле, позывы в туалет приобрели нестерпимый характер.
На четыре табурета, покрытых рассохшейся белой краской, были положены снятые двери, на которых в свою очередь покоились тела. Справа лежал подполковник Зажарский с неузнаваемым черным лицом. На нем был парадный мундир с орденами и медалями. Слева капитан Матвеев. Изуродованную щеку прикрывал белоснежный платок.
Адамов застыл на месте, но тут открылась дверь и, спустившийся навстречу Карпин, помог подняться. Генерал шел словно старик, едва переставляя задеревеневшие ноги.
— Как же так? Что тут у вас? — бормотал он.
Коридор, в котором он оказался, выглядел, как будто в нем начали делать ремонт. Исполосовали штукатурку, вскрыли и вывернули линолеум, а потом все это забросили. Сильно воняло гарью и кровью. В будке вахты зияли пулевые отверстия, под ногами зазвенели гильзы, захрустело битое стекло.
— Что у вас тут? Война? — обрел голос генерал.
— Пятеро раненных.
— Где миротворцы? — с надеждой спросил Адамов.
— Я их вам покажу.
Полковник подвел его к «нулевке». Там где хранились ведра и половые щетки, на полу, навзничь откинув головы, лежали трое в песочной форме, и даже беглого взгляда генералу хватило, чтобы понять, что они покойники, и катастрофа грянула.
— Вы пойдете под суд, полковник! — взвизгнул Адамов. — Я с вас погоны сниму!
— Они первыми открыли огонь. У нас есть свидетель.