Земля ягуара

– Это вы о чем?

– А вы не заметили, что последние два дня к нам практически не приходят касики и жрецы, которые до того облепляли этот порог как мухи? И еду не доставляли со вчерашнего утра. Сегодня я вышел из дома, а какие-то индейцы смеялись и показывали на меня пальцами. Меня не оставляет чувство, что местные правители задумали какую-то подлость.

– Да, не похоже, чтоб в Чоуле закончился весь маис, – посерьезнел де Ордас. – А что Кортес?

– Заседает то с мешикскими послами, то с местными правителями. Сегодня еще один вельможа прибыл. Судя по всему, он уже ультиматум привез, мол, поворачивайте обратно.

– Не нравится мне, когда люди часто меняют намерения, – вздохнул де Ордас. – Сказал бы прямо, чего хочет. Войны или мира.

Дверь в комнату распахнулась. На пороге стоял де Альварадо. Глаза капитана лихорадочно блестели, в груди теснились слова, но он не мог протолкнуть их через иссушенное горло.

Де Ордас, ни слова не говоря, плеснул из выдолбленной тыквы добрую порцию вина в глиняный стакан и протянул кавалеристу. Тот принял, дергая кадыком, осушил его до дна и с грохотом поставил на стол.

– В лесу за городом армия мешиков, больше десяти тысяч копий, – выпалил он.

У Ромки зашевелились волосы на голове, в животе стало пусто.

– Сколько? – переспросил он.

– Больше десяти тысяч, – с расстановкой, как глуповатому ребенку, повторил Альварадо. – Но это не все. Капитан-генерал велел тайно извлечь из ближайшего храма парочку жрецов и бережно, с почетом доставить их к себе. Когда разведчики приволокли двух не особо упирающихся старичков, Кортес богато одарил их из нашего золотого запаса, а потом осторожно, как он умеет, стал выспрашивать, с чего бы это жрецов, касиков и прочих жителей обуял такой неожиданный страх пред иноземцами. Те сначала отнекивались, потом с неохотой признались, что они давно прислали бы еды, если бы не было прямого и недвусмысленного запрета Мотекусомы.

Он сам налил второй стакан, выпил и снова грохнул им по столу.

– Вот, значит, как, – задумчиво протянул де Ордас. – Я думал, они хотят, чтоб мы просто домой повернули, а эти ребята, оказывается, задумали перебить нас на марше.

– Если бы так!.. – вздохнул Альварадо.

– Капитан, да вы полны сюрпризов.

– Еще как. Наши семпоальские друзья, которые, в отличие от талашкаланцев, вошли с нами вместе в город, донесли Кортесу, что видели, как местные перекапывают улицы, маскируя досками глубокие рвы, и втыкают в дно заостренные колья. Переулки кое-где завалены бревнами. Во дворах строят рогатки, мужчины сваливают на крышах и балконах камни, а женщины и дети тайком покидают город. Вчера их главные жрецы принесли в жертву своему идолу войны семерых, из них пятеро – дети. Они просят, чтобы он даровал им победу. Догадываетесь, над кем?

– Да уж, – пробормотал де Ордас. – И что будем делать?

– Как обычно, – ответил Альварадо, и впервые с начала рассказа его лицо озарила улыбка. – Кортес отправил гонца к талашкаланцам, чтоб по первому зову были готовы двинуться в город на соединение. Местных касиков он попросил не беспокоиться, ибо все равно решил выступать в Мешико следующим утром. Правда, капитан-генерал попросил их предоставить тысячу носильщиков и две тысячи воинов, то есть столько же, сколько дала Талашкала.

– Зачем нам их воины, если они настроены враждебно? – удивился де Ордас.

– Этого не поняли ни я, ни касики. Они-то, конечно, радуются, что мы сами просим разместить их отряды у себя под боком. Так легче напасть или продержаться, пока не подоспеет войско Мотекусомы. А вот нам оно зачем?