Стоящие рядом касики повисли у него на руках. Кортес дернулся, Альварадо потянулся за мечом. Донья Марина склонилась к уху капитан-генерала и что-то зашептала. Тот перестал вырываться из множества потных рук и показал касикам, что больше не собирается лезть с объятьями. Те разжали пальцы. Кортес демонстративно поправил порядком обтрепанные кружева, выбившиеся из раструбов перчаток.
Мотекусома снова заговорил. На этот раз речь его касалась вопросов более приземленных. Он сказал, что для его дорогих гостей приготовлены квартиры, что они ни в чем не будут нуждаться и ничто не будет им угрожать. На этом развернулся, не поклонившись, и, ведомый под руки своими сопровождающими, взошел на носилки, был унесен в сторону городских ворот. За ним потянулась многочисленная свита.
Куаутемок ненадолго задержался. Его тяжелый немигающий взгляд над растянутыми в подобии улыбки губами нашел Марину и буквально впился в ее лицо. Женщина вздрогнула, отвернулась и, проскользнув между боками лошадей, скрылась где-то в обозе.
Испанцы вступали в Мешико. Хищно распахнутые ворота поглощали одного солдата за другим. Огромные дома, закрывая небо, нависали, давили на головы. С мощеных улиц, с плоских крыш, балконов, лодок и плотов впивались в них тысячи тысяч глаз. Гул толпы разрывал барабанные перепонки, незнакомые запахи щекотали носы, вызывая чих и кашель. Со всех сторон в испанцев летели цветы, среди которых попадались и камни, и небольшие глиняные горшки. Скорее всего это были обычные мальчишеские шалости, но конкистадоры находились в таком напряжении, что любую мелочь воспринимали как знамение. Любой взмах руки – как угрозу. Над отрядом словно нависла грозовая туча, готовая в любой момент разразиться грохотом выстрелов и блеском мечей.
Многие чувствовали не просто трепет, они все сильнее осознавали свое ничтожество и все громче просили о поддержке и помощи Иисуса Христа. Когда, промаршировав по улицам, конкистадоры достигли отведенных им строений, многие едва не повалились без сил прямо в обнесенном каменным забором дворе.
Но им пришлось держаться. Прямо посередине двора их встречал сам великий Мотекусома. Изъявив необычайную милость, он сам, без поддержки касиков, сделал несколько шагов, взял Кортеса за руку и проводил его во внутренние покои. Здесь он надел на шею капитан-генерала драгоценную цепь удивительно тонкой работы – каждое звено было искусно выковано в форме рака, цепляющегося клешнями за хвост другого. У свиты от такого неслыханного нарушения этикета отвисли челюсти. Даже Кортесу, чьи сдержанность и высокомерие стали притчей во языцех, было слегка не по себе.
Мотекусома, не обращая внимания на всеобщее смущение, стал держать речь:
– Малинче! Пусть ты и твои братья чувствуют себя здесь как дома и хорошенько отдохнут! А завтра после полудня жду тебя и самых близких твоих людей в своем дворце, – с этими словами он удалился, а его свитские еще долго покидали покои.
– Ну что ж, кабальерос, – устало проговорил как-то сразу сникший капитан-генерал, стягивая с лица прилипшую улыбку. – Наверное, не стоит обманывать вас ложными надеждами. Несмотря на заверения в любви и вечной дружбе, мы находимся в окружении многочисленного и сильного врага. Один неверный шаг, одно неосторожное слово, и все мы будем мертвы быстрее, чем успеем надеть кирасу. Нам нужно быть в постоянной готовности к бою. Настрого приказываю никому пределов дворца не покидать, особенно нашим талашкаланским друзьям, которые испытывают к мешикам отнюдь не дружеские чувства. Со своей стороны могу сказать, что конечная цель – приведение этой земли под руку нашего короля. Хочется обойтись малой кровью, но, если для этого потребуется убить Мотекусому и всех его придворных, сровнять с землей все города и деревни, я это сделаю. А теперь немедленно приступаем к расквартированию отдельных рот по залам, выбираем подходящие места для пушек и все устраиваем так, чтобы при малейшей тревоге всем быть вместе и в самой выгодной позиции.
Мирослав потянул на себя длинную лиану, обрезал ее взмахом сабли, нарезал на три куска, каждый локтя по четыре длиной, и долго стучал камнем по волокнам. Потом связал размочаленные куски за один конец и в несколько взмахов сплел в тугую девичью косу. Хлопнул по ладони, по бедру, взмахнул несколько раз, примеряясь. Зажав оба конца в кулаке, пристроил в петлю арбалетный болт, который, убегая выдернул из ствола. Прислушался. Уловив недалекое щебетание, заскользил в ту сторону, без шороха отводя низко нависшие ветви.
Уложил вдоль руки пусковой механизм и с силой распрямил локоть. Болт исчез в ветвях. Послышался глухой удар и хлопанье крыльев взлетающей стаи. Попал?!
Через несколько секунд сверху в облаке пуха и сорванных листьев рухнула насквозь пробитая стрелой тушка. Мирослав подобрал добычу и оглядел со всех сторон. Маловата, да и костер развести нечем, но… Какая-никакая, а еда. Он уселся под деревом и стал выщипывать перья.
Кортес в сопровождении нескольких капитанов и солдат отправился во дворец великого правителя Мешико. Касики провели их через площадь и предложили подняться по длинной крутой лестнице. Через каждые двенадцать ступеней на небольшой площадке были ниши, в которых мог разместиться стражник с копьем, но все они были пусты.
– Всем быть начеку! – приказал Кортес.
Ромка вздрогнул. Практически вся верхушка испанского отряда сейчас была на этой лестнице. Ее можно было перебить, ударив сверху и снизу. Судя по тому, как мрачны были остальные, они думали примерно о том же.
Лестницу испанцы миновали без приключений, прошли длинной анфиладой огромных затемненных комнат, в глубине которых мелькали смутные тени, и оказались на пороге огромного зала. Мотекусома сидел за столиком, покрытым тончайшей белой материей. Перед великим правителем стояли несколько серебряных кастрюлек. Десятка два таких же посудин грелись на специальных подставках, в которых бездымно пламенели угли. Над столом носился аппетитный запах.
Вокруг не было не только слуг, но даже охраны, только вдалеке, в сгущающемся в углах сумраке угадывалось какое-то движение. «Может, стража сидит где-то с луками, чтоб стрелять сквозь бойницы?» – подумал Ромка.
Завидев гостей, правитель бросил на тарелку недоеденную куриную ногу и махнул рукой. Из-за золотой ширмы появились четыре девушки. Низко опустив головы, чтоб ненароком не взглянуть на своего господина, они очистили стол и выставили на него глиняные блюда с разными фруктами.
Молодой человек заметил, что Мотекусома неохотно показывает свое лицо кому бы то ни было. Всех своих приближенных он заставляет опускать очи долу, старается держаться в тени или спиной к свету, чтоб испанцам было трудно его рассмотреть. Довольно странная скрытность для полновластного хозяина огромной империи.
Повинуясь приглашающему жесту, испанцы подошли к столу. Для капитанов были поставлены пять кресел с богатой резьбой и позолотой, солдатам, похоже, предстояло промаяться на ногах за их спинками. Как только все расселись, девушки появились снова. В руках они несли большие золотые кубки с приятно пахнущим коричневым напитком.
ebooksa