Земля ягуара

Ромка ахнул. Вот, значит, что сделал хитрый князь! Разрисовал перевязь тайными знаками и вручил ее в качестве подорожного подарка. Кто обратит внимание на узор? Он и сам постраннее видел. Оружие мужчина хранит как зеницу ока и никогда с ним не расстается, а висит оно именно на перевязи. Чаянья князя оправдались с лихвой. Его письмо было в целости и сохранности доставлено адресату.

– Сними, пожалуйста, я прочитаю, а то эти иероглифы разобрать непросто.

– Китайская грамота?

– Она самая, – ответил сеньор Вилья, разложил перед собой перевязь, придвинул поближе лист бумаги и хитрую чернильницу, сделанную в форме черепа ребенка, а может быть, и из настоящего черепа. – А ты пока расскажи, что делал все эти годы.

Он заскрипел пером, вглядываясь в сложные знаки, представляющие то отдельные буквы, то слова, а то и целые понятия.

Ромка стал рассказывать про нападение на подмосковной дороге, про пропавшую маму, про доброту и суровость князя Тушина, про его задание, про путешествия, про людей, пытавшихся убить их по дороге. С каждым словом сына на лицо отца все отчетливее падала горькая тень. Но дело было явно не в рассказе, дело было в письме князя.

Ромка замолчал на полуслове, а его отец, даже не заметив этого, продолжал переводить. Закончив, он перечитал получившийся текст и брезгливо, как ядовитую змею, отшвырнул от себя листок.

– Князь! – покачал головой Мотекусома. – Я другом тебя считал, а ты вон как! – Правитель Мешико вскочил, смахивая полой одеяния листы со стола, шагнул к стене, уткнулся в нее, постоял с минуту и упал обратно на табурет.

Он уронил голову на руки, просидел так несколько секунд и снова вскочил.

– Папа, что случилось-то? – осторожно спросил его Ромка.

– Случилось?! – взревел Мотекусома. – Этот негодяй знал, что твоя мать жива!

– Так это ж здорово! – воскликнул Ромка и тоже вскочил на ноги.

– Здорово-то здорово, – успокоился Вилья-старший и опустился на стул. – Да только она у него в плену, и сиятельный князь прозрачно намекает, что если я не буду с ним сотрудничать, то он ее убьет.

– Неужели князь Андрей на такое способен? – удивился Ромка, от волнения перейдя на русский, и сам себя оборвал, поняв, что вполне способен. – Папа, что же теперь делать-то?

– Не знаю, сынок, не знаю, – грустно ответил тот. – Если бы не Кортес со своими головорезами, то можно было бы составить договор о дружбе на века, подарков приложить и послать с тобой в Москву, посулив князю золотые горы, если он отпустит Марию.

– А отпустит?

– Отпустит, если все сделать правильно. Князь Андрей не жесток, если это не идет на пользу государству. Ведь он полагает, что я до сих пор на Кубе, а тут такой сюрприз. Мешико! Но меня больше беспокоит Кортес. Этот человек абсолютно непредсказуем, неимоверно силен и невероятно удачлив. Я и представить себе не могу, что он может совершить. – Вилья-старший грустно опустил голову.

– Так что же делать, папа? Неужели придется… – Ромка аж замер от постигшей его мысли.

– Можно и не убивать, но обезопасить надо. Главное, чтоб до князя Андрея дошли известия, что я жив, занимаю трон и смотрю не в сторону Мадрида, а гораздо севернее. Кстати, как там белокаменная?

Они проговорили до самого вечера.