Звездный десант

— И пусть остается. Я уже сказал, сынок, — всему свое время. Расскажи, на что у тебя уходит день.

Я рассказал. Капитан кивнул:

— Я так и думал.

Он вытащил из бумаг мою домашнюю работу и бросил на стол передо мной.

— Хотя бы это. Конечно, тебе нужно заниматься математикой. Но зачем же так перенапрягаться перед десантом?

— Ну, я думал…

— Именно что НЕ думал. Из твоего положения есть четыре возможных выхода, и только в одном случае возникает необходимость справляться с этими заданиями. Во-первых, ты можешь найти свои метр на два. Во-вторых, ты можешь стать калекой, и тогда будешь с почестями уволен в отставку. Третий — если ты останешься цел, но получишь в свою форму 31 неблагоприятный отзыв экзаменатора. Экзаменатор — это я, и именно на такой отзыв ты сейчас нарываешься. Знаешь, сынок, я даже не допущу тебя в десант, если глаза твои будут от бессонницы красными, а мускулы — дряблыми от бесконечного сидения за столом. А четвертая возможность — ты возьмешься за ум… в этом случае я могу даже полностью предоставить взвод в твое распоряжение. Так ты, надо думать, и сделаешь, и выдашь замечательное зрелище, как Ахилл с Гектором, а значит, сдашь экзамен с блеском. И вот только тогда тебе понадобится подогнать математику. И, стало быть, пора будет ей заняться. Так мы и порешим — я поговорю со Шкипером. А пока что — отдыхай. Будешь заниматься по дороге на базу. Если ты вернешься на базу. Может, и не вернешься, если будешь делать то, что важнее всего, во вторую очередь. Ступай.

Через неделю мы прибыли в точку рандеву, перешли на атомную тягу и замедлили скорость, пока флот обменивался сигналами. Мы получили общий обзор, план операции, нашу боевую задачу — все это величиной с приличный роман, и выяснилось, что мы не выбрасываемся.

Конечно, в операции мы участвовали, но вниз нас должны были доставить как благородных — в корабельных катерах. Это стало возможным потому, что Федерация уже контролировала поверхность — вторая, третья и пятая дивизии заняли ее, довольно дорого за это заплатив.

Казалось, овчинка выделки не стоила. Планета Пи была гораздо меньше Земли, гравитация 0,7 «же», поверхность — арктически холодный океан и скалы, покрытые лишайниками, и никакой видимой глазу фауны. Воздухом здешним нельзя было долго дышать — он содержал окислы азота и слишком много озона. Единственный континент был величиной в половину Австралии плюс еще множество мелких островков. В общем, на освоение ее потребовалось бы куда больше сил, чем забрала в свое время Венера.

Но осваивать ее надобности не было. Нас перебросили сюда потому, что на планете, по мнению штаба, были баги и явились они по нашу душу. Из штаба сообщили, что на планете Пи располагается недостроенная база противника (вероятность — 87 % плюс-минус 6 %), которая будет использоваться против нас.

Раз уж планета ничего особенного из себя не представляла, то разумно было бы поручить ее Флоту. Дрейфуя на безопасном расстоянии, этот нелепый шарик легко можно было сделать негодным для обитания хоть людей, хоть багов. Но у Главнокомандующего насчет этого было другое мнение.

Называлась предстоящая операция рейдом. Нелепо, конечно, называть «рейдом» бой, в котором задействованы сотни кораблей и тысячи бойцов, да, кроме того, Флоту вместе со многими подразделениями МП надлежало держать в напряжении солидные куски территории багов, чтобы те не могли подбросить на планету Пи подкрепление.

Но Главнокомандующий не склонен был мелочиться: сей гигантский рейд мог определить победителя — неважно, придет ли победа уже на будущий год или через тридцать лет. Нам следовало побольше узнать о психологии багов. Нужно ли вырезать всех багов в Галактике? Или можно только строго отделать их и жить в мире? Этого мы не знали: багов мы понимали не больше, чем термитов.

Изучить их психологию можно, только общаясь с ними. Нужно выяснить их побуждения — для чего они дерутся и когда решат, что с них достаточно. Для этого корпус Военных Психологов требовал пленников.

Рабочих багов захватить легче всего. Но такой рабочий вряд ли даст нам больше, чем самоходная машина. Можно было захватить и воина, отстрелив ему достаточно ног, чтобы сделать беспомощным, — но они были настолько же тупы, как и рабочие. Конечно, и таких пленников нашим профессорам хватало, чтобы изобрести весьма важные штучки, — вроде того газа, который убивает багов, но безвреден для нас. Его изобрели благодаря исследованиям биохимических процессов у рабочих и воинов. Даже за то недолгое время, как я попал в армию, нам предоставили еще массу видов специального оружия. Но чтобы выяснить, отчего баги дерутся, нам нужны их интеллектуалы. Кроме того, мы надеялись на обмен пленными.

Бага-интеллектуала мы еще ни разу не брали живьем. Мы либо вычищали всю колонию с поверхности, как на Шеоле, либо — что случалось гораздо чаще — наши ребята спускались в их норы и оттуда не возвращались. Так было потеряно много хороших бойцов.

Еще больше наших погибли из-за невозможности вернуться на корабль. Команда оставалась на планете, потому что ее корабль — или корабли — сбивали. Что случалось с такими командами? Вероятно, дрались до последнего. А еще вероятней — пока не кончалось горючее и патроны, после чего выживших захватить было легче, чем ползунков.

От нынешних наших союзников — тех, тощих, — мы знали, что много наших живы и находятся в плену. Мы надеялись, что их были тысячи, а уж сотни — наверняка. Разведка считала, что пленники отовсюду отправлялись на Клендату; ведь мы для багов представляли такой же курьез, как и они для нас, — подумать только, раса индивидуалов способна строить города, звездолеты, имеет армию — это могло представлять для них еще большую загадку, чем они для нас.

И может быть, мы вернем назад этих пленников!