– Я уеду в Киев, завтра уеду! – и, грохнув дверью, выскочила из квартиры.
Какое-то время я сидел поникшим, потом пошел на кухню в поисках еды. Еды никакой не было и, к счастью, не было и Насти, в противном случае она бы сказала мне какую-нибудь гадость, типа: «Вперед заработай, а потом жри!». Ну, ничего, главное у меня было с собой. Я извлек из внутреннего кармана пиджака водку, а из брюк ливерную колбасу, тяжело вздохнул, перекрестился и сел за стол.
Последние дни я активно приобщался к водке, только сейчас поняв, как хорошо она снимает грешное бремя с души. Я налил стакан этой живительной жидкости, выпил, зажевал куском колбасы, какое-то время думал о смысле жизни, а потом на оставшиеся у меня рубль с копейками пошел в магазин купить мяса, чтобы к приходу Насти с работы ей что-нибудь приготовить. Я понимал, что ей очень и очень тяжело. Ведь у нее есть дочь. Сейчас ее нет дома, и в ближайший месяц ее не будет. Она молодец! Учится в английской спецшколе, всё на отлично. Мечтает поступить в МГИМО. Зря мечтает, я отец меченный, из-за меня ее не примут. Опять я мешаю! К тому же она большая спортсменка, сейчас, вот, уехала на сборы. Я и подумал: «Да на кой ей МГИМО, она и в спорте себя найдет». Но было все равно за нее обидно, и зло на себя брало.
Минули два дня. С Настей мы практически не разговаривали. Она четко выразила себя, сказав:
– Или ты переедешь в Киев или… нас с дочкой больше не увидишь…
Я промолчал, я был готов к ответу, и, что удивительно, меня охватило полное безразличие ко всему, в том числе и к самому себе. «Пусть все идет, как идет!».
Подошел срок, я взял Настины вещи и проводил ее на Киевский вокзал. Прощание было быстрым и холодным, глаза наши не встретились. Объятий тоже не было.
События следующего дня позволили мне закончить колебания и принять решение. Событие неожиданное и совсем случайное.
Отправив жену в Киев, я промаялся ночь в какой-то прострации. Встал с кровати, пил воду, много, а утром, по подъему, махнул стакан водки, это была последняя водка, какая у меня была. Захотелось еще. А денег-то ёк, то есть нет. «Неужели, – думаю, – Настя не оставила ни рубля.» В поисках залез в ящичек, где она хранила свои ценные вещи. Пустой ящичек, только в самом углу лежит небольшая коробочка. Взял, открыл. Там лежит перстень, вроде как золотой.
Вспомнил: это мне Джек подсунул, как второй способ выхода из безнадежной ситуации. «Ну, слава Богу, – подумал, – Настя хоть мне это оставила, чтобы я с голоду не подох». Покрутил перстень и решил, что его можно заложить, купить что-то и еще, может быть, деньги останутся. Вот и дело есть». Натянул старые джинсы, мятый свитер, посмотрел на себя в зеркало: какой-то небритый бомж. «Да черт с ним!» На улице слабый дождь, но мне не до него. Ищу ломбард. Пошел умеренный дождь, а мне и на это плевать. Иду, гляжу себе под ноги. Рядом тормозит машина. Открывается задняя дверь, показывается зонт, а под ним какая-то белокурая (вид сзади) красотка. Пятясь, она наталкивается на меня, оборачивается, мы смотрим друг на друга. Я ее сразу узнал и потому нашелся первым.
– Лена…, ты?
Она смотрит на меня своими чудными голубыми глазами возмущенно, а затем крайне удивленно.
– Паша, ты ли это?
Леночка раскрыла зонтик, и потянула меня от дождя под балкон. Смотрит на меня, вроде рада, но… смущена, оглядывает меня недоверчивым взглядом.
– Паша, ой какая встреча!
Вижу смущение и вопрос в ее глазах, недоверие к тому, что она видит. А она видит мой рассеянный теплый и грустный взгляд, потрепанную одежду и небритую рожу и, конечно, чувствует мой с утра принятый алкоголь. И еще она не могла не видеть моего восхищения. Она была все та же, даже как бы стала еще лучше. Но признав это и зная, кто я есть, я почувствовал всю разницу в нашем положении: вот она – красивая, нарядная, женственная, пахнет духами, и вот я – со всеми моими «достоинствами».
Лена, очевидно, поняла ситуацию. Глаза ее добрые наполнились жалостью. Она взяла мою руку, пожала ее, спросила:
– Что, Паша, плохи дела?
Не отпуская руки, она продолжила.
– Паша, может, тебе нужна помощь?
ebooksa