Я только отмахнулся. Бестолку. Ясно же, что здесь что-то не так – не то тот самый сбой континуума, которым нас пугали в академии, не то я где-нибудь валяюсь в обмороке, и все это мне мерещится. Склоняюсь ко второму. Потому что галлюцинации всегда абсурдны, а ничего более абсурдного, чем местная обстановка, не найдешь. Взять хотя бы открытые окна и яркий свет... про исчезающие шрамы я уж молчу.
Или...
Во сне ведь не чувствуют боль.
Я ухватил себя за пальцы и резко выгнул суставы наружу.
Ласточка тихонько ахнула.
Боль ударила маленькой невидимой молнией.
Ничего не понимаю.
— Что вы делаете! – Аретейни ухватила меня за запястье. Я стиснул зубы.
— Ничего, товарищ доктор. Вставать мне можно, я надеюсь?
Она кивнула, помедлив.
— Операция была три дня назад, но я бы на вашем месте...
— Сколько?! – Я тряхнул головой, надеясь вытрясти из нее весь этот бред. Не получилось. Твою ж дивизию! Если я действительно в какой-то иной реальности – так за три дня могло произойти все, что угодно. Так... что же было... Канал, Алиса, бар, перестрелка, дорога...
Желтый огонек.
Стоило мне подойти к нему близко – я оказался здесь.
Значит, обратно можно попасть при помощи все того же огонька.
А Ласточка? Как она-то здесь оказалась?
— Да вы не беспокойтесь, я вам больничный выпишу, – неверно истолковала мою реакцию вышеупомянутая Ласточка. – Вы где работаете?
— В патруле, – мрачно отозвался я, соображая, как ее убедить, что вставать мне не только можно – но и нужно. Я бы даже сказал, катастрофически необходимо. Она снова склонилась над своим блокнотиком.
— Милиционер, значит?.. Какое отделение?
Я вздохнул.