Он не притворялся. Он, правда, ничего не понимал. Впрочем, я и сама не понимала, как очутилась в баре.
Последнее, что я помню, это нашу стычку с вампиром. А потом меня словно выключили. И включили уже на полу среди обломков стола. Дэннер смотрел на меня как на привидение – бледный, уставший, задерганный, сам на упыря похож, того и гляди оскалится и набросится. Когда он поцеловал меня, выяснилось, что он еще и успел изрядно выпить.
— А еще виски есть? – поинтересовалась я, когда мы, наконец, наобнимались вдоволь. – Я тоже хочу.
— Сейчас. – Снова этот взгляд! Так люди смотрят, когда сомневаются в собственной адекватности. Дэннер будто проверял, не галлюцинация ли я, и не собираюсь ли, случаем, исчезнуть. Но виски, все же, налил. И тем более, неуместно прозвучал в пустом разграбленном баре дежурный вопрос:
— Тебе разбавить, или так?
— Я чистый люблю. – Подойдя ближе, я протянула руку, но, вместо того, чтобы взять стакан, перехватила его запястье. – В чем дело, Дэннер?
— Ни в чем. – Он улыбнулся. – Пей уже. Твое здоровье.
Дин-ньк. Звякнули стаканы.
А Дэннер задал совсем уж странный вопрос.
— Аретейни… – медленно произнес он, словно пробуя на вкус сочетание звуков. – Нет такого имени. Как тебя по-настоящему зовут?
Я насторожилась.
— А тебе зачем?
— Просто так. Я же назвал тебе свое имя. – Дэннер улыбнулся. – Ты мне не доверяешь?
— Дэннер. – Я отхлебнула виски, наконец, сообразив, что к чему. – Я – это я. – Взгляды встретились. – Ну, хорошо, Фома. Журавлева Татьяна меня зовут. Удовлетворен?
Дэннер медленно выпил полстакана.
— Угу. Почти.
— Ты думаешь, что я ненастоящая?
— Ласточка. – Он обернулся. Голос зазвучал тихо и твердо. – Давай по порядку: что ты помнишь?
Я почему-то встревожилась.
— Последнее: мы вылезли из танка. Потом на тебя напал вампир. А потом я очнулась тут. – Я попыталась поймать его взгляд. Удалось. – Что произошло, Дэннер?