Сандру это признание только разозлило:
— Очнись, Лили. Почему любовь нужно доказывать родословной? У вас брак или случка двух высокопородистых овчарок? Не питай иллюзий. Он разведётся с тобой, если ты не родишь ему нордического наследника. А ты не родишь, — и, подумав, она добавила, — и я не рожу расовонеполноценного недочеловека.
Собственные слова гулким эхом отдавались в голове. Сандре было несказанно больно слышать слова Лили. И ведь она совершенно искренне не понимала, что наделала. Прадед бы ей этого точно не простил и, наверное, выгнал бы из дома и запретил бы появляться даже на пороге. А отец? Отец всегда был мягок с ними обеими. Сандре его мягкости явно не доставало.
— Саша, перестань… — продолжала уговаривать её Лили, гладя колени и пытаясь успокоить.
— Уйди, пожалуйста — шептала она, не в силах поднять глаза. — Я не хочу с тобой об этом говорить. Никогда. Мы с тобой больше не сёстры.
— Сашенька… — Лили бессильно закусила губу, готовясь расплакаться. — Ты что? Как не сёстры?
— Это написано в твоём высокопородистом свидетельстве.
— Это всего лишь бумажка, Саша. Если ты хочешь, Гвидо сделает такую же для тебя.
Сандра глянула на сестру, от чего та в испуге отшатнулась. Видимо, злость светилась в её глазах. А с языка слетела колкая фраза:
— Я не продам ни мать, ни деда за мишуру красивой и сытой жизни. Не родился на свете ещё такой мужчина, чтобы ради него отрекаться от семьи.
— Пожалуйста, не вини Гвидо…
Ненавистное имя разлучника отдалось дрожью во всём теле, и Сандра не сдержалась, она выплеснула наболевшее за долгие годы признание:
— Лучше бы ты вообще никогда его не встречала. Лучше бы ты продолжала спать с Даниэлем.
На лице Лили застыла маска изумление. Ещё долго она не могла прийти в себя, чтобы сказать:
— Ты знала?..
— Тринадцать лет уже знаю, — едва сдерживая мандраж, выплюнула Сандра. — И что вы спали, когда мы с Даниэлем были женаты всего четыре года, и что спали, когда у тебя появился Отто, а у Даниэля пропала работа. Я всё знаю.
— Боже, Сашенька… — прошептала Лили, а по её щекам растекались алые разводы слёз. — Прости меня… прости…
— Нет, Лили, мне никогда не хотелось тебя в этом обвинять, — взяв себя в руки, произнесла Сандра, — ведь это он мой муж и только он передо мной в ответе. Но если подумать, ты виновата передо мной не меньше. Сколько лет я гнала эту мысль от себя прочь, сколько лет не хотела, чтобы какой-то изменщик встал между нами. А разлучил нас не Даниэль, а твой Гвидо со своей родословной. Родной сестре я бы не посмела признаться, что знаю про шашни за моей спиной, а раз теперь ты дочь какой-то Хельги Пильхау, то знай — ты сломала мой брак и мою жизнь, всё мне исковеркала и вывернула наизнанку, ничего мне не оставила, ни мужа, ни моё родное тело. Ты бесстыжая, глупая нимфоманка, которой мало своего, надо ещё дотянуться до чужого. И ты не моя сестра, я тебя не знаю.
Заливаясь кровавыми слезами Лили пыталась вымолить себе прощение и найти оправдание, но Сандра была непреклонна:
— Если не хочешь, чтобы власти уличили тебя и Гвидо в подделке генеалогического свидетельства, запомни — у тебя нет сёстры.