Миновав ракитник, мальчишка обернулся у барбарисовых кустов:
– Сюда, господин. Теперь иди точно за мной и внимательно смотри под ноги – трясина!
– Вижу, что трясина, – хмыкнул молодой человек. – Я ведь здесь и шел.
– Все равно, надо вырубить слеги – гать-то старая и едва видна.
– Вырубим. Тебя как звать-то?
– Матушка нарекла Калдорием, а люди прозвали Веснушкой.
– Матушка нарекла, говоришь? Какого ж ты рода?
– Нет у меня рода, господин. Я у маркитантов, что роятся у римлян, родился, Прямо под кибиткою.
– Так, значит, мать твоя…
– Не надо ее обижать, господин, – Веснушка нервно дернул плечом. – Поверь, она была славная женщина.
– Была? Она умерла, что ли?
– Убили…
– А…
– А отца своего я никогда не знал. Матушка не рассказывала… боюсь, что и сама точно не ведала.
– Поня-а-атно…
Кариоликс вообще-то давно уже догадался, почему этот парень так к нему льнет. Приблуда, чужак без роду и племени, сын проститутки, вынужденный по каким-то причинам покинуть весь этот таскающийся за римлянами сброд… Веснушка искал покровителя, как поступил бы на его месте любой, ибо одному было просто не выжить. Если б он был знатным или хотя бы пользовался защитой своего рода, а так… Да этому парню просто повезло!
– Благороднейший господин, если ты разрешишь, я навек буду твоим верным слугою!
Кариоликс едва справился со смущением – все ж таки это было очень приятно, в слуги к нему еще никто не напрашивался, да и вообще, многие его считали просто юнцом, ведь юноше едва исполнилось семнадцать.
– Откуда ты знаешь, что я благородный господин?
– Так это же по всему видно! Твоя одежда, меч… Ой! Кто это там ржет за болотиной? Не твоя ли лошадь.