– Меня пытались зарезать.
– Боже милостивый! И ведь едва не зарезали, как я погляжу. Кто?
– Предполагаю, один из ваших молодцев.
– Нет у меня никаких молодцев, – холодно произнес Мэйхью и вынул из кармана пальто бутылку вина. – Штопор найдется?
Штопор был у Барбары наготове.
– Ах, эти практичные американцы… – Мэйхью с ловкостью заправского официанта снял фольгу, протер пробку и извлек ее, не встряхнув бутылку. – Нет у меня никаких молодцев. – Он посмотрел сквозь вино на свет, проверяя, не поднялся ли осадок. – И убийц я ни к кому не подсылаю.
– Вот это было у него в кармане. – Дуглас протянул ему листовку. – Целая пачка.
Мэйхью брезгливо взял листовку двумя пальцами за самый краешек.
– Это что за пятна? – спросил он, спеша вернуть ее Дугласу.
– Это? Кровь. Парень категорически мертв.
Мэйхью уже разливал кларет, держа бутылку так же бережно, как только что держал окровавленный клочок бумаги.
– Люди хотят сделать хоть что-то, – сказала Барбара. – Пусть это будут хотя бы листовки с антинацистскими лозунгами. Люди хотят продемонстрировать, как они ненавидят оккупантов.
– Я и говорю – американцы! – вздохнул Мэйхью. – Такие пылкие, нетерпеливые, импульсивные…
Он протянул бокал Барбаре, потом Дугласу.
– Ваше здоровье, – произнес Дуглас, и они выпили. – Моя работа – раскрывать преступления. Граждане нашей страны имеют право на защиту своей жизни и имущества. Что я должен сказать родным убитых, жертвам ограблений? Что отказался выполнять свою работу, потому что не хочу иметь ничего общего с немцами?
Дуглас потрогал шею – порез на ней ныл пульсирующей болью.
– Ну-ну, придержите коней, дружище, – примирительно сказал Мэйхью. – Никто не думает критиковать полицию, как никто в здравом уме не станет пенять пожарным за то, что они тушат дома при немецком режиме.
– Еще бы кто-нибудь объяснил это молодому парню, который набросился на меня с ножом.
– Вы особый случай. – Мэйхью поставил бокал, протянул руки к огню и энергично потер ладони друг о друга. – Вокруг вас столько шумихи! Скотленд-ярдский снайпер, о котором пишут в газетах. Конечно, вы этого не поощряете, но… – Он коротко улыбнулся, как кинозвезды улыбаются в объектив фотографа. – Атакам всегда подвергаются те, кто на виду. Ни хор, ни танцовщики, ни музыканты, занятые в представлениях для вермахта в «Палладиуме», не получают писем с угрозами, а вот Морис Шевалье получает, как и другие выдающиеся артисты.
Барбара протянула пустой бокал, Мэйхью подлил ей еще.