Британские СС

Лагерь представлял собой печальное зрелище. Тот случай, когда, наверное, даже толика запустения могла бы улучшить общий вид. На унылом поле на милю или больше тянулись одинаковые сборные деревянные бараки, знакомые каждому британскому солдату. Только здесь они были окружены высокими проволочными заборами, отделяющими сам лагерь от рабочих мастерских, где производились искусственные конечности, и от точки выдачи их инвалидам, расположенной в таких же бараках недалеко от местечка Дэйз-Лок.

Комендатура находилась на охраняемой территории и занимала большой старый дом в деревне Лонг-Уиттенхэм. Дугласа приняли с формальной учтивостью, однако были ему совсем не рады и не пытались это скрывать. Комендант лагеря удостоил его лишь кивком и тут же передал сопровождающему офицеру.

Офицер – капитан артиллерии – был молод, долговяз и отличался особенно светлым цветом лица, к какому обычно не пристает загар даже в самом жарком климате. Губы у него были бескровные, волосы до того тонкие и светлые, что брови казались прозрачными, вокруг глубоко посаженных глаз залегли темные тени. И все же он не производил впечатления любителя кутежей, его бледность скорее была сродни болезненной хрупкости, которую так ценили прерафаэлиты.

– После вас, – проговорил он, с преувеличенной учтивостью открывая перед Дугласом дверь.

Держался капитан нервно – как тщеславная хозяйка светского салона, развлекающая влиятельного гостя. Образованная речь и утонченный кельнский акцент выделяли его из общей массы как стрелкового полка, так и всей тридцать пятой пехотной дивизии, мобилизованной из Шварцвальда и размещавшейся в Карлсруэ. Но белой вороной он выглядел не только поэтому – капитан был опытным профессиональным солдатом, успевшим поработать в военном министерстве в Берлине и в штабе дивизии, одним из немногих своих сослуживцев, опробовавшим в бою новейшие самоходные артиллерийские установки. Разумеется, должность помощника коменданта концентрационного лагеря он считал для себя унизительной. И сделал все возможное, чтобы поставить Дугласа об этом в известность.

Внимание привлекали аккуратные дорожки, выложенные одинаковыми, выкрашенными белой краской бордюрами, и до блеска отполированные огнетушители, педантично расставленные в маниакальном порядке, к которому армия всегда стремится привести человека и природу. Переходя в следующий огороженный комплекс, Дуглас обратил внимание на знаки, направляющие посетителей в здание комендатуры. Как выяснилось, лагерь этот был «генеральный» не потому, что главный, а потому, что содержались в нем генералы и прочий офицерский состав военнопленных в ранге от бригадира и выше.

– Здесь они получают работу, – пояснил юный капитан артиллерии. – Каждый день их приводят сюда и направляют на производство и починку протезов для инвалидов войны.

– А что, офицеры тоже привлекаются к принудительному труду?

– Вы сейчас про Женевскую конвенцию? – Капитан поправил на шее серый шелковый шарф и поднял воротник тяжелого форменного пальто. – Ну поначалу с этим были проблемы, но потом наши юристы нашли решение. Мы уволили этих офицеров из британской армии. По факту, они теперь гражданские, содержащиеся в плену.

– В таком случае не должны ли они быть переданы гражданской полиции?

– А вот тут есть хитрый нюанс. Поскольку расследование их действий на армейской службе еще ведется, мы имеем полное право удерживать их в лагере военнопленных.

– Ловко.

– И военный трибунал их судить не может. По международному законодательству военнопленный имеет право быть судимым так, как судили бы солдата захватившей его армии. В немецкой армии бойца судит трибунал из равных ему по званию. А вот теперь представьте. Для каждого из здешних людей пришлось бы собирать трибунал из генералов вермахта. – Капитан сам усмехнулся, озвучив эту нелепицу.

Идти приходилось быстро. Пронизывающий ветер трепал полы плащей и заставлял деревья изгибаться в безумной пляске. У шлагбаума, к которому с двух сторон примыкал забор из колючей проволоки, часовые пропустили их, козырнув. Капитан подвел Дугласа к ближайшему бараку и пригласил внутрь.

– Работа простая. Их кормят и дают крышу над головой. По сравнению с многими гражданскими им еще повезло.

– Вы так думаете, капитан?

Барак не отапливался. Пожилые военнопленные трудились за верстаками: с помощью несложных приспособлений – ручных прессов, сверл и молотков – изготовляли протезы рук и ног. Ни один из них не поднял глаз на вновь прибывших.

– Хотите посмотреть, что они делают? – спросил капитан, перекрикивая стук инструментов и лязг железа.

Дуглас покачал головой. И вдруг заметил лицо, знакомое ему из газет и кинохроник последних дней войны.

– Я бы хотел поговорить вон с тем человеком.