Шпрингер посмотрел на Дугласа так, словно впервые его заметил.
– Вы знаете, что такое радиация?
Вид у профессора был до того грозный, что Дуглас не рискнул строить догадки.
– Нет, сэр.
– Это излучение, которое испускают нестабильные атомные ядра – альфа-частицы, нуклоны, гамма-лучи, электроны и так далее. Воздействие радиации на человека может иметь фатальные последствия. Мы называем это лучевой болезнью.
– Эти лучи оставляют ожоги, – кивнул Дуглас. – Как солнечные?
– Да, – ответил Хут и добавил, предвосхищая следующий вопрос: – Доктор Споуд умирал от них.
– Лучевая болезнь заразна?
– Нет, – сказал Хут.
– Мы этого не знаем, – возразил профессор, одарив штандартенфюрера суровым взглядом. – Однако доподлинно известно, что в отсутствие защитных барьеров радиоактивное вещество способно убить неограниченное число людей.
– Следует ли еще раз обыскать квартиру над антикварной лавкой?
– Обыскали уже, – отмахнулся Хут. – Нет там ничего. У меня дежурный отряд с устройством обнаружения радиации наготове в любое время дня и ночи.
Шпрингер одобрительно кивнул.
– Я должен возвращаться к рейхсфюреру, – произнес он, сворачивая свои листы. – По счастью, он осознал возможные последствия. Что это может стать концом для нас всех.
И было неясно, имеет ли он в виду гибель человечества или крах политической карьеры своего господина вместе со всеми приближенными. Шпрингер щелкнул каблуками, коротко, по-военному, отвесил поклон кивком головы и удалился в соседний вагон, где Гиммлер вел совещание над стратегической картой.
– Вы в курсе действующих распоряжений? – злобно прошипел Хут Дугласу. – Весь старший офицерский состав полиции обязан оповещать о своем местонахождении. С точным адресом или номером телефона. Днем и ночью. Вам ясно?
– Да.
– Днем и ночью! – повторил Хут, словно желая вызвать словесную перепалку.
Не дождавшись возражений, он несколько сдулся и хлопнул Дугласа по плечу.
– Поехали. Сейчас я преподам вам урок, инспектор. И вы его у меня не забудете.