Ближний круг, ч. 2

22
18
20
22
24
26
28
30

— Эй! Эй-эй!

Дознаватель явился минут через десять. Он был аккуратным, в форме, с усами точь-в-точь как у Раиса. Подвинул стул, сел.

— Продолжим.

— Я хочу кое-что сказать.

— Что именно?

Дознаватель отлично владел русским и не только им. Как и наиболее квалифицированные оперативники иракской разведки — он учился в Военно-дипломатической академии Советской армии. Так что навыками допроса — он тоже владел.

— Я могу дать информацию о шпионе, работающем в Ираке.

— Каком шпионе?

— Советском шпионе, работающем в Ираке.

Дознаватель иронически поднял брови

— О шпионе?

— Именно. Вы что — не хотите меня выслушать.

Дознаватель, конечно же, хотел. Просто он был слишком профессионален для того, чтобы показывать это. Его учили советские профессионалы, и учили его на приемах времен Второй мировой — иракцы про них и слыхом не слыхивали. Часто гордых немецких летчиков или подводников, которые готовы были умереть, но не заговорить — удавалось раскрутить только тем, что дознаватель публично надсмехался над ними самими, над их возможностями, над их техникой. Гордые немцы не могли жито стерпеть и вываливали сов секретную информацию.

— Ну почему же. Только с вашего позволения начнем с того, что вы представитель внешнеторгового объединения Автоэкспорт, верно?

— Да! То есть, нет!

— Да или нет?

— Нет!

— Тогда кто вы?

— Я агент КГБ!

На самом деле Кабая и в самом деле сохранил связи. Он был стукачом в университете, стал стукачом и здесь, тем более что стучали тут каждый второй как минимум. Свой художественный стук — он использовал, чтобы убирать конкурентов, иногда это получалось, иногда нет. В Дамаске он, откровенно говоря, достучался.