Ближний круг, ч. 2

— А этот твой парень. Он форменный псих, ты это понимаешь?

— Он не псих.

— Да? А я думаю, что псих.

— Леви не псих. Он родился в Багдаде...

— Это свидетельствует о том, что он не псих?

Лэнсдорф понял, что Кларидж выводит израильтянина на эмоции. Такие игры американские разведчики любили.

— Он совершил алию, когда это еще было возможно. А его родственники — там остались. Отказались уезжать. Когда он уже работал на нас — к нему подползли люди старины Садди. Он сообщил нам, и мы кормили Садди дезинформацией три долгих года. Но вывезти его родных не смогли, как не пытались. Когда Саддам узнал обо всем об этом — его люди зажали голову тети Леви в тиски и начали закручивать ворот. То же самое — они сделали с остальными, до кого смогли дотянуться.

Зам директора МОССАДа бросил окурок на девственно чистый пол.

— Так что не говори, что Леви псих. У него просто... сильная мотивация, вы это так кажется, называете. Как и у всех нас.

Зам директора МОССАДа открыл дверь — пахнуло прохладой кондиционера. Когда дверь закрылась — они какое-то время стояли молча. Потом Кларидж нагнулся и подобрал брошенный окурок.

В Институте его навели на цель. В Институте — им дали шанс сделать дело, достать одного из самых крутых ублюдков, какие ходят по этой земле, эквивалент Фиделя и Муаммара. Должно быть это единственный способ. Как объяснил Кларидж — МОССАД едва ли не единственная служба здесь, какой можно доверять. В чем-то они круче ЦРУ. Пока ЦРУ погрязло в интригах и бумагомарательстве — они делают свое дело. Они чувствуют нож у глотки, каждый день и каждую минуту — это заставляет шевелиться...

— Движение... — сказал снайпер.

Лэнсдорф — поднял бинокль.

Военный парад — судя по всему, готовились провести прямо в чистом поле. Это был парад войны, ведь Ирак продолжал вести тяжелую и страшную войну с Ираном, в которой полегло уже больше миллиона человек (если считать с обеих сторон). Парад небольшой, и его собирались провести не в самом городе — а вне его, на окраине, для чего возвели трибуну. Вдалеке — группировалась техника.

Парадная трибуна представляла собой сооружение длиной около семидесяти футов и высотой — не меньше двенадцати, за ней — вяло колыхались флаги Ирака, давая вполне сносное представление о скорости и направлении ветра в районе цели. Сама трибуна делилась на две части — высокую и низкую, низкая была на высоте пять — шесть футов над землей. Они уже были возведены, сейчас по обе стороны от них торчали джипы — популярные здесь Тойоты и люди в отличной от военных форме еще раз обыскивали трибуну и все перед ней. Было видно собак... это уже что-то новое, собаки, натренированные на поиск взрывчатки. В арабских армиях — почти никогда не бывает собак.

Внимательно всматриваясь, Лэнсдорф заметил еще одно. У солдат в отличающейся от армейской форме были автоматы сниженного калибра, не армейские. Скорее всего, эти новые, 5,45 — оранжевые магазины. Значит, это какая-то элитная часть...

Больше часа наблюдения. Слезятся глаза.

Постепенно прибывают армейские. По приказу солдат в неармейской форме — все внедорожники отогнали от трибуны. Выстроено оцепление.

Еще примерно полчаса. Техника выстроилась коробками — техники относительно немного, но техника современная. Первыми идут танки, восемь машин. Две коробки по четыре, на всех — иракские флаги. Шесть катков на борт, массивные бортовые экраны и длинные стволы пушек — это похоже Лев Вавилона, новейший танк на базе русского. За ним — боевые машины пехоты, тоже восемь штук. Советские БМП, скоростные гусеничные моторизованные средства для доставки пехоты и поддержки огнем. Но у этих — длинные и тонкие стволы пушек, необычные — похоже, советский ответ на Бушмастер. Вероятно, новая поставка, до этого у них были старые советские и китайские БМП. Следом шли бронетранспортеры, тоже восточного блока.

Интересно, будет ли авиация.