— Убили, так. А тело Акинфий велел собакам бросить. Собаки тут злые. Нас сёдня б затравили бы… или повесили б. Потому как, говорят — тати мы, до чужого добра жадные.
— Ничо! — прижав девушек к себе, Никита Петрович погладил их по головам, успокоил. — Еще поглядим, кто тут тати?! Еще поглядим. Пока же пошли-ка отсель побыстрее.
— Но, господине…
— Говорю же — пошли!
Они ушли почти незамеченными — все же кто-то из челяди спустил с цепи пса. Здоровущий клыкастый зверь вмиг достиг беглецов… и тотчас нарвался на саблю. Мирный и спокойный с виду Игнатко коротко, без замаха, ударил псину под грудь. Намертво. Как и надо.
— Молодец, — обернувшись, бросил помещик.
Отрок покраснел от похвалы, словно сенная девица. Миновав ручей, беглецы бросились через луг к опушке, к орешнику…
А там уже шел самый настоящий бой, правда, пока что — огнестрельный! Перезаряжая короткую пищаль — карабин, «старички» — Ферапонт и Силантий — не забывали и хозяйские пистолеты. Дым от пороха поднимался к небу густыми грязно-бело-зелеными клубами… и в этих клубах Семка с ослопом в руках подобрался к самым воротам, да ка-ак вдарил!
Пара досок поддалась, проломилась… Воротная башенка, вздрогнув, окуталась дымом — вражины пальнули из пушки! Пущенное ядро пронеслось над головам штурмующих, не причинив никакого вреда, и плюхнулось в малиновые заросли.
— Однако же — варвары! Дайте-ка мне карабин… Девки, Акинфий-тиун — такой сутулый, с посохом и в черном?
— Да, так. С посохом. А уж злющий… Не человек — диавол!
— Ага…
Ползком подобравшись почти к самым воротам, Никита дождался, когда пороховой дым несколько рассеялся и, углядев на воротах сутулую фигуру, пальнул… Судя по крикам — попал, а вот насмерть или так, ранил, было не ясно. Да и черт с ним, с сутулым!
— Заря-жай! — убравшись обратно к опушке, азартно распорядился Бутурлин. — Целься!
Да уж, да уж… можно подумать, было из чего целиться! Кургузый карабин-аркебуз да два пистолета — из такого орудия только шагов на полсотни бить, да и то — в белый свет как в копеечку.
На этот раз Никита Петрович взял себе пистолет, карабин же отдал Леньке. Усмехнулся, целясь в бегавших в надвратной башенке людишек…
— Пли!
Три выстрела ударили разом. Не сказать, чтоб громыхнули, так… словно простыня сырая на морозе треснула. Однако же хомякинские убоялись — головы попрятали тут же.
— Так вам! — недобро засмеялся помещик. — Ужо… Заря-жай!
— Господине… — запыхавшись, прибежал оставленный на дозоре Игнатко.
ebooksa