— Да!.. Здесь я меньше всего ощущаю ее отсутствие. Он устало, разочарованно шевельнул рукой.
— Теперь дом для меня слишком велик! Вы понимаете?
— Я понимаю, — тихо проговорила она. Затем вдруг, оживившись, добавила:
— Вам не следует оставаться здесь, в этом предместье, Филипп, вдали ото всех, мусоля воспоминания, которые причиняют боль. Надо ехать в Париж.
— Да, может быть… позже…
— Нет, Филипп!
Но она тут же смягчила резкость своего ответа:
— Чем раньше вы уедете, тем лучше, поверьте мне. Мы подыщем вам двухкомнатную квартиру недалеко от нас.
Люсетта с братом жили на проспекте Маршала Лиоте в 16-ом округе, в шикарной квартире, обстановка которой формировалась двумя поколениями зажиточных буржуа.
— Предоставьте это мне, — продолжала она, словно согласие ее собеседника было уже получено. — Я все беру на себя… Вы будете приходить к нам…
Боясь ее обидеть, он занял осторожную, сдержанную позицию.
— Благодарю вас… Вы слишком добры… вы и так уже много для меня сделали.
— О, Филипп, замолчите! Я бы так хотела иметь возможность помогать вам, быть вашим… большим… настоящим другом…
Она непроизвольно взяла его за руку. Руки Люсетты были горячими от нервного возбуждения, которое выражали также и ее глубокие черные глаза. Она с трудом подыскивала слова.
— Мне бы хотелось… вы знаете, я… я испытываю к вам такие нежные чувства…
Она повторила с жаром:
— Да… очень нежные.
Она смолкла, словно ужаснувшись своей дерзости. Филипп отвел глаза, высвободил руку и мгновенно переменил тему:
— Вы только что говорили о каком-то визите…
— Ах да! — произнесла она, точно забыла незначительную подробность… — Инспектор полиции.