— Ты не спишь? — спросила Люсетта, входя в гостиную.
Робер подавил зевок.
— Нет, радуюсь выходному.
— У каждого свои радости, — заметила она, водружая на массивный дубовый стол корзину с блестевшими от вечерней росы грибами.
На ней были незатейливые старые брюки из черного вельвета и серый свитер с круглым воротником, так вытянувшийся, что казался на три размера больше. Ей доставляло особое удовольствие вести себя по-мальчишески.
— Я включу освещение, не возражаешь? Вспыхнувший в люстре из красной меди бледный свет прогнал тени. Люсетта повертела перед носом у брата огромным боровиком.
— Видал, какой красавец?.. Рекордный экземпляр!
— Им одним запросто отравишь целую семью. Шутка ее совсем не развеселила.
— Не вздумай ляпнуть такое перед Сериньянами, а то не станут есть.
Она положила гриб в корзину и вытерла влажные руки о штанины брюк.
— Кстати, когда они обещали приехать?
— К концу дня… Уже скоро… Слушай!
Шум мотора перекрыл поскрипывание лопастного колеса. Хлопнула дверца машины…
— Это наверняка они.
Опережая брата, Люсетта бросилась открывать дверь. По влажным ступенькам каменной лестницы бодро поднимался Филипп.
— Здравствуйте, Люсетта.
— Здравствуйте, Филипп. Очень рада вас видеть. Взяв гостя за руку, она ввела его в гостиную.
— Приветствую.
Робер встречал прибывшего широкими дружескими жестами. Невысокого роста, пухленький, с преждевременной лысиной в свои тридцать лет, он выглядел намного старше Филиппа, хотя тот и был одного с ним возраста. Тем не менее детское, почти младенческое выражение сохранилось на его румяном лице.
— Ты один? Жену не привез?