«Где Тивсол?» – набрал сенешаль.
Полчаса спустя он сидел в одном из кресел белого зала и потягивал из стального кубка коньяк двадцатилетней выдержки. Заодно он обдумывал, что ему делать. Тут дверь зала приоткрылась головой Дима Ватомса.
– Можно?
– Нужно!
– Запросто. – он махнул рукой и в зал вошли прихрамывающие Катрин и Танита и бледно-зеленая Нирра.
– Ты уверен? – спросил Хогаль Дима.
– Он? – спросила Катрин, не дожидаясь ответа.
– Он. – ответили подруги, и все трое достали медальоны.
– Да, это они. – ответил Хогаль сам себе. – Как вы их нашли? – продолжил он допрос Дима. Послушницы ожидали похвал за убитых Койотов, но услышали.
– В очень плохом состоянии. Завалили четырех Койотов, но еле справились.
– Гм! Спасибо, Дим. Можете идти.
Дим кивнул сенешалю, девушкам и грохоча изо всех сил по мраморному полу, вышел из зала.
– Уф! Ушел. – Скайрин подмигнул девушкам. – теперь к делу, но прежде… – он разлил по кубка коньяк и поднял свой кубок. – За успехи!
Послушницы когда-то читали, что такое тост и догадались, что надо делать. После возлияния из лица сморщились и они потянулись за яблоками в вазе. Хогаль, окаменев с удивленно открытым ртом, смотрел на них с секунду, а потом вспомнил, что в монастырях коньяк не пьют, и хлопнув себя кубком по лбу за забывчивость, молвил:
– Ну, приступим.
– Да? – Катрин выжидательно жевала яблоко.
– Я в курсе ваших дел.
– Откуда? – спросила Танита, за что получила огрызком в нос от Катрин.
– Я бы попросил не мусорить. – Скайрин проследил полет остатков яблока.
– Ладно. – пообещала Катрин, показав Таните кулак здоровой руки.