Когда выходит отшельник

– Если скажу, это не выйдет отсюда?

– Не выйдет.

– Слово мужчины?

– Слово мужчины.

– Это групповуха, вы сами сказали. Нужно было показать остальным свое мужское достоинство, заголиться. А я не мог. – Он снова замолчал и отпил глоток воды. – Я думал, нет, даже был уверен, что мой пенис слишком маленький, – пересилив себя, продолжал он. – Был уверен, что этот говнюк Клавероль и мне придумает прозвище. Так что я увиливал как мог. Вы мне верите?

– Да, – сказал Адамберг.

– Конечно, несмотря на это, я не ангел, даже не сомневайтесь. Я при этом присутствовал. Смотрел и, что еще хуже, держал девчонкам руки. Это называется сообщник. Похвастаться мне нечем, правда?

Врач открыл дверь.

– Три минуты – и все, – предупредил он.

– Надо торопиться, Вессак, – сказал Адамберг, наклонившись в больному. – Кто впрыснул вам яд? Кто?

– Кто? Да никто, комиссар.

– Двое из ваших старых приятелей до сих пор на прицеле у убийцы. Ален Ламбертен и Роже Торай. Скажите кто, и я смогу их спасти. На сегодня уже семь покойников.

– Со мной будет восемь. Но я не могу вам помочь. Мы с Элизабет возвращались из бистро. Я поставил машину, вышел, и вот там, перед калиткой, когда вставлял ключ в замок, я почувствовал, как меня что-то кольнуло в руку. Ерунда какая-то. Примерно в десять минут десятого.

– Вы лжете, Вессак.

– Нет, комиссар, слово мужчины.

– Но вы должны были его видеть, того, кто вас уколол.

– Никого поблизости не было. Я решил, что это ежевика, она разрастается и выползает за пределы живой изгороди. Я хотел ее обрезать, но теперь уже слишком поздно. Никого не было, я вам говорю. Спросите Элизабет, она там тоже была, она вам скажет, она врать вообще не умеет. Я только потом задумался, когда заметил отек. Не потому, что здесь водятся пауки-отшельники, но, вы же понимаете, после смерти тех троих я навел справки. Поэтому сумел распознать укус. Сначала отек, потом пузырек. Я сказал себе: вот пришел и твой черед, Оливье, они и с тобой разобрались.

Врач снова заглянул в дверь, Адамберг поднялся и кивнул больному. Потом положил ладонь на руку старика:

– Пока, Вессак!

– Пока, комиссар, и спасибо. Вы, конечно, не священник, да и я во все это не верю, но мне стало легче после того, как я с вами поговорил. И еще: вы не забыли, вы оба? Слово мужчины, да?