Когда выходит отшельник

Адамберг посмотрел на свою ладонь, лежавшую на руке Вессака. Конечно, это рука жука-вонючки, но и рука человека на пороге смерти.

– Слово мужчины, – произнес он.

Они в молчании вышли из здания, медленно побрели по больничному саду.

– Мы все-таки обязаны проверить, – сказал Вейренк.

– Не видел ли он кого-нибудь? Да. Придется помучить Элизабет Бонпен. Съездим в Сен-Поршер. Я хочу посмотреть, где именно это произошло, прежде чем не останется никаких следов.

Адамберг позвонил из машины Ирен Руайе в Бурж. Он по-прежнему был под впечатлением от ужасной язвы Вессака, от его признаний – “слово мужчины!” – от того, как достойно держался умирающий жук-вонючка.

– Это вы, комиссар? Как раз вовремя, я собралась выходить. Значит, на сей раз это обычный пострадавший?

– Нет, Ирен. Это жук-вонючка из сиротского приюта, Вессак. Как обычно, ничего не выкладывайте в интернет.

– Обещаю.

– Мы опять столкнулись с той же трудностью: он говорит, что никого не видел, когда почувствовал укол.

– В доме? На улице?

– На улице. Прямо перед входом. Попытаюсь уточнить это у его компаньонки.

– А куда его укусили?

– В верхнюю часть руки.

– Но это невозможно, комиссар. Пауки-отшельники не летают.

– Тем не менее это так: укус выше локтя.

– У входа, случайно, нет высокой поленницы дров? Такое иногда бывает. Он мог к ней прислониться. Потревожить паука, когда тот вышел прогуляться.

– Ничего не знаю. Я туда еду.

– Погодите, комиссар. Как, вы сказали, его имя?

– Вессак.