— Ой, Ким, — воскликнула Наташа (от неожиданности она пропустила мою блестящую приветственную речь мимо ушей). — Привет, как здорово, что ты меня решил встретить… Спасибо, розы замечательные… А как ты узнал, каким рейсом я прилетаю?
— Работа у нас такая, — важно ответил я, целуя ее. — У тебя багажа много?
Она засмеялась.
— Боишься надорваться? Узнаю гигантского ленивца Кима. Только этот баул. Ну, пошли на автобус?
— Обижаешь, — я взял ее сумку. — Мы на автобусах не ездим. Нас ждет роллс-ройс.
Сумка была нетяжелая, отсутствие другого багажа наводило на мысль, что визит планировался краткосрочный. Жаль, подумал я. Мы вышли из зала ожидания и двинулись к стоянке такси.
— И почему у тебя до сих пор нет своей машины? — разочарованно спросила Наташа. — Ты же говорил, что у тебя хорошо оплачиваемая работа…
— Потому что за рулем нельзя пить, — нашелся я. — Ты же не хочешь, чтобы я кого-нибудь сбил?
Взгляд, которым наградила меня Наташа, лучше всяких слов выражал ее мнение о моем так называемом остроумии.
— Ладно уж, — сказала она со вздохом, — поехали на такси, алкоголик…
Когда такси остановилось во дворе моего дома, я постарался реабилитироваться — подал Наташе руку и гордо прошествовал с ней мимо оккупированной старушками нашего подъезда лавочки. С большинством старушек я в хороших отношениях, поэтому на Наташу они смотрели вполне доброжелательно.
— Вот и занятие пенсам, — усмехнулась Наташа, — обсуждать твою новую пассию…
— Кто сказал, что новую? — вывернулся я из хитрой ловушки. — Мы с тобой уже полтора года знакомы…
За эти полтора года, однако, вряд ли набралось две недели, когда мы были вместе. Обычно Наташа вырывалась из своей вечной мерзлоты на два-три дня, а когда она уходила в отпуск, я лежал в больнице далекого южного городка с тяжелым сотрясением мозга, но она об этом, к счастью, не знала.
— Надолго ты приехала? — спросил я ее в лифте.
Мы стояли, прижавшись друг к другу, я чувствовал ее твердую маленькую грудь под туго натянутой майкой, и мне хотелось, чтобы лифт поднимался до восьмого этажа не меньше суток.
— Навсегда, — ответила она хрипловатым голосом и облизнула пересохшие губы.
Я был настолько заворожен этим зрелищем, что не сразу понял, что она мне сказала.
— Как — навсегда? — пробормотал я ошеломленно. — Ты что же, уволилась?
Она согласно прикрыла веки.