— Кажется, да…
Наступает светлая полоса, подумал я, не зря меня били и кусали…
Пашка по-прежнему торчал на боевом посту. Если бы утром я не видел, что дверь его квартиры заперта, можно было бы подумать, что он не покидал позиции со вчерашнего дня.
— Познакомься, — сказал я Наташе. — Это Пауль, мой сосед. Прошу любить и жаловать. Пауль, это Наташа.
Пашка застеснялся и отвернулся, сосредоточенно ковыряя носком сандалии кафельный пол.
— Смешной, — сказала Наташа, когда мы зашли в квартиру. Тут меня вдруг осенило, и я бросился обратно в коридор.
— Пашка, — спросил я строго, — ты здесь вчера долго стоял?
— До-олго, — задумчиво ответил он.
— Ты видел человека, который выходил из моей квартиры после того, как я вернулся?
— Не-а, — уверенно сказал Пауль.
— А ты не видел, никто ко мне не заходил, пока меня не было?
Он помотал головой — мой допрос его явно утомлял — и вдруг спросил:
— Ким, а это твоя любовница? — последнее слово далось ему с трудом, но он мужественно его выговорил.
Я обалдел.
— Что ты, Пауль, — пробормотал я, — что ты, где ты слов-то таких нахватался? Это моя девушка. Понял?
По выражению лица юного энциклопедиста трудно было определить, уловил ли он разницу.
— Красивая, — флегматично сказал он и полез пальцем в нос. — Глаза зеленые…
— Мне тоже нравится, — признался я. — Ты, Пауль, если что, приходи к нам вечерком чай пить, не стесняйся. Лады?
— Лады, — вяло отозвался он.
Пашка у нас — любимец всего подъезда, и поскольку он вечно торчит, как беспризорный, его постоянно зовут в гости и угощают конфетами. От этого он избаловался и постоянно ходит с какой-то сыпью.