— До сих пор так величали.
— Вы знаете, зачем вас пригласили?
— Не знаю, так скажете, — тем же сдержанным тоном ответила она.
— Расскажите вам, где вы были в тот вечер, когда произошло убийство?
— Дома была. На собрание муж не пустил.
— А муж где был?
— Тоже дома.
— И никуда не отлучался за весь вечер?
— По хозяйству выходил, голый. И скоро вернулся.
— Голый?! — воскликнул сидевший рядом с полковником Григорьев, но, встретив сердитый взгляд Головина, больше ни о чем не спрашивал.
Державшая себя вначале с достоинством, Авдотья Васько после вопроса о том, отлучался ли ее муж, стала заметно нервничать. На все дальнейшие вопросы она отвечала запинаясь, иногда после долгих пауз. Было ясно, что она и сама подозревала мужа, догадывалась обо всем после убийства.
Отправив Авдотью домой, Головин вызвал на допрос Васько.
Вид арестованного говорил о его крайнем физическом и душевном изнеможении. С первого же взгляда было понятно, что человек этот уже определил свою судьбу, что воля его сломлена.
— Вы знаете, за что вас арестовали? — спросил Головин.
— Нет, — едва слышно ответил Васько и потупил глаза.
— Ну, что же, тогда давайте вместе разберемся… Вы курите?
— Курю, — так же тихо ответил арестованный.
— Пожалуйста! — Головин придвинул к нему кулек с самосадом, купленным Григорьевым у старика. Дрожащими пальцами Васько скрутил цигарку и закурил. По комнате распространился приятный запах буркуна.
— Хороший табак, ароматный, — как бы между прочим сказал Головин. — Вы, кажется, тоже такой покупаете?
Васько захлебнулся дымом.