— Так от тебя, выходит, есть прок, помимо милой мордашки?
Тот подмигнул в ответ:
— Коли ты лучник, со стрелами дела идут совсем по-другому.
— Освежуешь сам, поваренок, или мне? — Анкран с ехидцей на перекошенных губах протягивал нож. Будто бы знал, что Ярви не согласится. Да, он не дурак. Когда Ярви вытаскивали на охоту, его рука не позволяла ему держать копье или натягивать лук, а когда добычу забивали, его тошнило. В те несколько раз отец пылал гневом, брат сыпал насмешками и даже их люди едва ли утруждались скрывать презрение.
В общем-то, как и в другие дни его детства.
— В этот раз можешь освежевать сам, — заявил Ярви. — Я тебе подскажу, если начнешь портачить.
После еды Джойд протянул босые ноги к огню и принялся втирать жир между толстых пальцев. Ральф выбросил последнюю косточку и обтер сальные руки о свой овчинный тулуп.
— Да, с солюшкой было б совсем по-другому.
Сумаэль покачала головой.
— У тебя вообще в жизни было что-нибудь такое, на что ты ни разу не жаловался?
— Коль никак не найдешь на что жаловаться, значит, ты плохо ищешь. — Ральф откинулся, подперся локтем и, улыбаясь в темноту, почесывал буйно разросшуюся бороду. — Правда, вот женкой своей я всегда был доволен. Так-то, решил, на весле проклятом и сдохну. Но раз покамест тень еще отбрасываю, надумалось мне снова ее повидать. Хоть сказать ей — здравствуй. Хоть знать, что жива.
— Если есть у нее хоть капля разума, она продолжит жить дальше, — проговорила Сумаэль. — Ей досталась в удел немалая доля. Слишком большая, чтобы растрачивать жизнь, глядючи в окошко.
Ральф шмыгнул носом и харкнул в огонь.
— А мужиков получше меня сыскать не так уж и трудно.
— С этим мы все согласны. — Ничто сидел вплотную к огню, повернувшись к остальным прямою спиной, и начищал тряпицей обнаженный клинок у себя на коленях.
Ральф лишь свысока улыбнулся.
— А ты-то как, а, Ничто? Ты годами скоблил палубу, а теперь остаток лет будешь скоблить этот свой меч? Что будешь делать ты, когда мы доберемся до Вульсгарда?
До Ярви дошло, что с тех самых пор, как «Южный Ветер» поглотили волны, кто-то из них впервые заговорил о том, что будет после. Только сейчас, впервые, им показалось, что это «после» и в самом деле наступит.
— Мне надо свести кое с кем счеты. И, вот тебе и вот: двадцать лет, а они свежи — все никак не засохнут. — Ничто вновь принялся неистово тереть меч. — Того и жди — прольются кровавым дождем.
— Все, что не снег, — погоду улучшит, — заметил Джойд. — А я поищу проезд на юг, к себе в Каталию. Моя деревня зовется Нэйджит, и там, в колодце, самая вкусная вода на свете.
ebooksa