Франческа

— Франческа, — внезапно произнесла у меня над ухом мама (у нее неприятная манера подходить крадучись).

Я тут же выпустила из рук сигарету.

— Сколько раз я должна говорить тебе, чтобы ты не сидела так на окне? Ты знаешь, сколько тут до земли?

Я посмотрела вниз — туда, куда улетела моя тлеющая сигарета — и сказала, что, наверное, метров шесть-семь.

— Больше десяти, — сказала мама.

— Ты чего-то хотела?

— Ты курила?

Я покачала головой.

— Вот это я и имею в виду, — произнесла мама. Подойдя к окну, она провела пальцем по подоконнику, собрав крошки пепла. — Как мы можем тебе доверять, если ты все время лжешь?

— Вы все равно никогда мне не доверяли, так какая разница?

— А почему это так, как ты думаешь? — спросила мама. Она села на кровать, вид у нее был несчастный. — Почему мы тебе не доверяем? Тут все как в сказке про Петера и волка, — продолжала она, не дожидаясь моего ответа. — В точности как в сказке.

— Ты о чем?

— Разве ты не помнишь эту сказку? Ты часто ее слышала в детстве, но, похоже, она тебе не запомнилась. Рассказать?

— Нет, спасибо, — ответила я, потому что на самом деле знала эту дурацкую сказку вдоль и поперек.

— Петер был пастушок, — начала мама.

— Только не сейчас, мама. У меня нет сил. Я не совсем хорошо себя чувствую.

— Думаешь, я не догадываюсь? — воскликнула мама и рывком поднялась с кровати. — А тебе не кажется, что ты только что подвергла нас с папой самому худшему, что может случиться с родителями?

— Самое худшее ведь не случилось.

— Но вполне могло случиться, если бы не… — мама всхлипнула.

— Я вовсе не собиралась кончать с собой, — ответила я.