Франческа

— Ты в Гудхаммаре?

— Да.

Повисла пауза.

— Ты чего-то хотела? — спросила наконец Сесилия.

— Как контрольная?

— Какая контрольная?

— Национальная, по английскому.

Сесилия не ответила. На заднем фоне слышались разговоры и смех.

— Зачем ты врешь? — спросила я.

— Я просто не хотела, чтобы ты снова начала на меня орать.

— Что странного в том, что меня бесит, когда моя сестра встречается с убийцей?

— Я больше не хочу говорить об этом.

— Сесилия, — сказала я. — Я уверена, что они что-то сделали с Полем — Хенрик, Эрик и …

— Не знаю, с чего ты это взяла, — ответила Сесилия. — Он сам это сделал, Франческа. Он был в расстроенных чувствах. Все, кроме тебя, это давно поняли.

Я положила трубку.

Мама решила, что будет спать на диване в моей комнате. Я заверила ее, что в этом нет необходимости, что после недели в больнице, когда в мою палату постоянно кто-то заходил, мне особенно важно побыть одной. Но мама настаивала. Учитывая ситуацию, она не хотела идти на неоправданный риск. Она будет спать на диване, а если мне это мешает, то пусть я сделаю вид, что ее нет — она будет спать тихо, как мышка. Я ответила, что если она и может представить себе, что человека нет, когда он есть, то я на такое не способна. Кроме того, мне еще труднее засыпать, когда я не одна.

— С каких пор у тебя начались проблемы с засыпанием? — спросила мама.

— Все началось в Адамсберге, — ответила я. — Из-за того, что мне пришлось жить в одной комнате с чужими людьми.

Это не соответствовало истине. Проблемы со сном начались задолго до Адамсберга, однако я не хотела упустить случая упрекнуть маму в том, что она отправила меня туда.

— Воспитательница каждый раз говорит об этом на беседе с родителями, — сказала мама. — Она считает, что в бессоннице коренятся все твои проблемы.