- Так я и есть, в качестве временного явления. Говорят, у тебя невеста в партизанах и отношения у вас трепетные и устойчивые! - аналогово посмотрела Глебу в глаза. - Вы вроде долгий путь прошли, теряли друг дружку, потом опять находили, а сейчас снова потеряли…
- Невеста есть, - не стал выделываться Глеб. - Война закончится – поженимся.
- Хорошая?
- А зачем мне плохая?.. А у тебя как: есть молодой человек?
- Не очень молодой… - она смутилась и не стала развивать тему.
Время позволяло присмотреться к городку. Пара покинула рынок, невозмутимо прошествовала мимо патруля - документы у своих городке не проверяли и это разведчиков вполне устраивало. Мимо торопливо прошествовал майор вермахта с папкой подмышкой; Шубин вытянулся, лихо отдал честь; майор покосился, небрежно махнул рукой. Следующая улица называлась Тульская, - тоже близкая к центру, она была застроена приличными кирпично-бревенчатыми строениями, работал гараж, из него выезжали полуторки и германские Опели, во дворе складской территории работал погрузчик на бензиновой тяге.
А вот на маленькой площади, где они оказались через несколько минут, творилось что-то неприличное - пришла пора изменить свое мнение о мирной жизни в городке. Надрывно кричала женщина, на площади собирались люди. Шубин догадался с чем это связано, хотел увести Настю, но из переулка вывалила толпа и их подхватило течение.
На площади, носившей имя прославленного летчика Чкалова, вершились показательные казни, мероприятие охраняли мотоциклисты со спаренными молниями на шлемах. Сведения о наличии в городе части усиления СС подтверждались. На помосте было восемь виселиц, приговоренных выгнали из подвала, расположенного рядом со зданием. Это были люди в штатском - шесть мужчин и две женщины, они были едва одеты, босые, лица опухли от избиения, одной из женщин практически вырвали все волосы. Полицаи подгоняли их прикладами, - несчастные семенили со связанными ногами; приговоренных завели на помост. Там уже суетился толстяк с рунами в петлице, потащил длинную лавку, установил ее под петлями. Люди сами поднимались, им на шее набрасывали веревки, затягивали. Только последняя женщина расплакалась, подкосились ноги и, специально назначенному, полицаю пришлось её поддержать. Приговоренные молча смотрели на толпу - отболели их души, не хотелось ни плакать, ни кричать, ни клеймить позором оккупантов и их прислужников. Два здоровяка в чёрных шинелях ногами выбили из под смертников скамейку… Казнь через повешение была совершенно не затратной, хотя, и мучительной.
- Сволочи, - прошептала Настя. - Подпольщиков казнят, их избили до полусмерти. Посмотри, что с ними сделали. Эти полицаи стараются - выслуживаются перед хозяевами…
- Успокойся! - посоветовал Глеб. - На нас люди косятся. Не забывай, что стукачество на Руси исконная народная забава. Надо соответствовать, если не хотим оказаться на этой же скамейке.
Люди угрюмо помалкивали, чувствовали себя неуютно, но смерть притягивает, поэтому смотрели: женщины, старики, маленькие дети, которым матери закрывали руками глаза. Полицаи посмеивались, крепили к висельникам таблички с корявыми надписями на русском языке: «Они стреляли в немецких солдат!».
Внезапно повалил густой снег, он разогнал толпу, а когда снежная масса рассеялась, на площади практически никого не осталось, кроме повешенных тел.
Шубин потянул девушку в подворотню, она спотыкалась.
«Поесть бы надо, - подумал Глеб. - Хотя полезет ли что-то в горло после такого?».
Следовало отдышатся; погода продолжала портится, периодически сыпал снег; появились дворники с метлами и лопатами, принялись за работу. Проехала запряженная парой лошадей архаическая древность, даже для замшелого городка: кучер, в лихо заломленной шапке, сидел прямой как штык; позади него пассажиры - мужчина в полувоенной тужурке и женщина в шляпке. Перед взором весьма неуместно проплыла картина Крамского «Незнакомка» - у женщины на шляпке были такие же светлые перья. На миг Шубину показалось, что он очутился в другом мире - чужом, незнакомом, отброшен на многие годы назад, но тут из-за угла выехала машина с солдатами и все встало на свои места. Прошёл патруль - сотрудники вспомогательной полиции в черных шинелях, Глеб небрежно козырнул, машинально проводил их глазами - откуда взялось столько соглашателей на оккупированных территориях? Исключительно трусы и подонки или чем-то их все таки обидела советская власть?
- Лейтенант, ты имеешь хоть какое-то подобие плана? - пробормотала женщина. - Не забывай, что мы рискуем каждую минуту. С нашими-то лицами… В2здумается кому проверить документы и привет…
Девушка держала его под руку и от этого Глебу было тепло. Снежинки поблёскивали на её длинных ресницах, у Насти были умные внимательные глаза, но и они не могли предложить безошибочное решение.
Снег прекратился, ненадолго выглянуло солнце; законные супруги чинно прошествовали мимо полицейского участка; полицаи маялись на крыльце, курили, вели беседы. Ноги сами повели разведчика к бывшему изолятору НКВД, вход в который стыдливо прикрывали щуплые деревья. Через дорогу от здания располагался крохотный сквер, здесь гуляли тепло одетые люди, барышни в полушубках, молодые люди так или иначе имеющие отношения к оккупационным властям. Одна из лавочек пустовала; Шубин смахнул рукой снег, предложил Насте присесть.
- Учти, - прошептала девушка. - Мы можем посидеть тут минут пять - не больше. Потом это станет подозрительным.
Она взяла его за локоть, сделала мечтательное лицо, видимо, переиграла. Удивленно покосилось женщина средних лет, сопровождающая упитанного гимназиста - спутник был ниже ее на голову, но нисколько этого не смущался.