– Не пофиг?
Пожав плечами, я вышел в коридор, вымыл руки и лицо, обтер влажными ладонями штаны, куртку и ботинки – вроде ни грязи, ни крови на них не было.
Когда я вернулся, Анка все так же стояла посреди бункера.
– Что это? – Она указала на обмазанный компьютер.
– Уходить надо красиво, как говорил Бригадир.
– Идем… – кивнула Анка.
Я включил кипятильник в розетку, потянулся, чтобы взять Пашкин фотоаппарат, но Анка меня остановила:
– Не надо. Бригадир прав – не надо фотоаппаратов.
Мы вышли из бункера – здесь по-прежнему стоял хмурый осенний день. Не было только «Волги» с мигалками. Взявшись за руки, мы торопливо прошли мимо безлюдных складов и дошли до проходной. Небольшая дверца, сделанная в одной из створок, оказалась распахнута, и мы вышли на улицу. Вслед нам высунулся запыхавшийся охранник.
– Эй! – крикнул он. – Вы откуда?
– От Тимура Иваныча Тяжевского! – крикнул я, не оборачиваясь.
– Кого? – переспросил охранник. – Кого?
Мы ускорили шаг. Чувствовалось, как охранник сверлит взглядом наши спины.
В полном молчании мы дошли до перекрестка, как вдруг рядом с нами притормозила маршрутка – словно понимая, что если кто-то идет пешком по этому району, то не ради прогулки, а желая поскорее уехать. На маршрутке мы ехали минут десять, когда далеко-далеко раздался далекий хлопок. Мы обменялись взглядами.
– Помнишь, – сказала Анка, – Пашка говорил про Тимура в квадрате R118? Когда Тимур воевал против нас?
– Он тренировал нас! – возмутился я. – Ты хочешь сказать, он предатель?!
– Нет, – поморщилась Анка. – Не об этом. Ты сам видел Тимура?
– Наверно. Он играл за фашистов, значит, был в фашистском мундире.
– Правильно, – сказала Анка со значением. – А как играют за фашистов?
– Ну, есть команды наших, а есть команды фашистов. Если зарегистрироваться как фашист…