Марина взглянула в ответ с недоумением и женщина продолжила.
— Ты же знаешь про Дар, не первый год живете? И так получается, что те, кто носят его в себе, они необычные люди, и все у них не обычно.
Юлия Петровна подбирала слова.
— Леша и его эта цапля, прости господи, — крестное знамение, — они… связаны. Такая связь иногда устанавливается между теми, у кого это внутри. И потому судьба их постоянно сводит.
На щеках Марины заблестели слезы, бриллиантами сверкая в свете уличного фонаря.
— Значит это навсегда?
Юлия Петровна замолчала.
— Ответьте мне, это навсегда?
Внутри женщины шла напряженная борьба, это было видно по её лицу, наконец, она коротко и решительно ответила:
— Нет. Если круг прервется, прервется и связь.
Её слова прозвучали зловеще, и у Марины на миг перехватило дыхание. Легко говорить, что твоя свекровь — ведьма, не вкладывая в это никакого смысла, и совсем другое дело, знать, что слова соответствуют реальности, чуть менее чем на сто процентов. Однако она нашла в себе силы спросить:
— Вы… Поможете?
Юлия Петровна что-то взвешивала в уме. Не говоря ни слова, она встала и уже в дверях повернулась к девушке. Её глаза вспыхнули на секунду огнем, скорее всего (во всяком случае, Марина хотела на это надеяться), от фар проезжающей под окнами машины, и коротко бросила:
— Да.
Не зажигая свет, женщина прошла в свою комнату и, открыв сервант, достала из дальнего угла шкатулку. Повернулся ключ, крышка отошла в сторону, и в неверном свете фонаря, приглушенного зашторенным окном, среди прочих вещей, ярко выделился белый квадрат старой фотографии, сделанной пять лет назад. Счастливо обнимаясь, на неё смотрели две пары глаз — её сына и той, другой.
— Кузнецов у себя?
— Иду, иду! Пойдем на крыльцо, постоим, покурим.
Кивнув дежурному, Николай быстро пожал протянутую руку друга, и, закуривая прямо в помещении, вышел на улицу.
— Так что там за новости? Я так подорвался, что весь дом перебудил.
Усевшись на перила и взяв сигарету, Алексей нетерпеливо ерзал.