Слева был забор из ржавой стальной сетки, справа начинались развалины, топорщились гнутые балки, оголенные второй и третьи этажи серели масляной краской вскрытых кухонь и коридоров. Земля была в сухих лопухах, полегшей крапиве и иных пустых сорняках здешних неприветливых и безнадежных окраин. Пыльный кустарник щетинился за забором.
Вдоль забора трусил мальчишка худой лет двенадцати — руки в карманах, — озабоченно бубнивший под нос то ли песню, то ли стих, то ли что-то столь же еще несуразное.
— А белочку видел? — хрипло сказал Иванов, возникнув вдруг на пути у опешившего мальчишки.
Тот оглянулся. А сзади был Гальперин.
— Какую белочку? — спрашивал мальчишка.
— Белочка прыг-скок — прямо мальчику в носок, — пояснил Гальперин с гадкой своею улыбкой. — Хочешь белочку в носок? Или куда хочешь? В карман? Будешь в кармане носить?..
— Там вот, в машине белочка, — говорил Иванов. — На дороге машина, а в машине белочка. Сама вся серая, а хвостик у нее рыжий.
— Или наоборот, — Гальперин говорил, приближаясь. — Вся рыжая, а хвостик серенький. А дядя просто забыл, — хохотнул еще он. — Дядя добрый, но он все забывает.
— А знаешь, что белочки едят? Небось, не знаешь, — Иванов говорил. — Хочешь, скажу?
— Орешки да семечки, — отвечал вместо мальчишки или самого Иванова Гальперин. — Прямо с ладошки берет. Лапками берет и в ротик тащит. А еще на деревьях на зиму грибы сушит.
— Ты ведь любишь белочек? — говорил Иванов.
— И птичек, — говорил Гальперин.
— И вообще зверюшек, — говорил Иванов.
— И букашек, — говорил Гальперин.
Мальчишка рванулся, хотел по кирпичу вверх и в сторону убежать, но Гальперин толкнул, и Иванов подхватил падающего мальчишку. Тот в ужасе вцепился зубами в руку Иванова, психолог тяжелой затрещиной левой руки отбросил от себя мальчишку и перехватил его поудобнее — за горло сзади. Другой рукой своею суровой мальчишке рот зажимал, раздирая и сокрушая неокрепшие подростковые десны. Мальчишка визжал, ногами сучил, воздух носом хватал отчаянно, но все было тщетно. Гальперин отвернулся. Не видел, но все слышал. Ибо рядом стоял. Потом был еще звук, и был запах, услышал и почувствовал Гальперин. Иванов опустил тело мальчишки на кирпичи.
— Вот черт!.. — Гальперин говорил с гримасой брезгливою, глядя на мальчишку. — Все-таки обделался, сопляк. Я так и думал.
— А ты зачем сказал, что я все забываю? — сказал Иванов, утирая руки в мальчишеских слюнях и крови платком, из кармана пальто его черного вынутым.
Гальперин поежился зябко.
— А что, — говорил он, — если бы мы цель такую поставили, мы с тобой могли бы даже фольклор обогатить. Как думаешь?
— Шел бы ты с твоим фольклором вместе! — говорил Иванов по обыкновению своему грубо.
ebooksa