— Ты совсем ничего не съела. А это не пьют натощак.
Не ей рассказывать об этом. На прошлой неделе я не притронулась к ужину, несмотря на все угрозы, и таблеток не получила, а потом всю ночь мучилась от изматывающей боли. Сегодня меня начало крутить еще до того, как я спустилась к столу, — значит, к вечеру состояние ухудшится. Нехотя начинаю есть.
— Так-то лучше, — Нина, кивая, пододвигает ко мне таблетки.
Мне хочется обругать ее последними словами, но я сдерживаюсь и глотаю свой гнев вместе с лекарством.
После смерти Дилана прошло несколько месяцев; Нина ни разу не упомянула его имя во время наших ужинов. Через два дня после того чудовищного вечера, когда она наконец принесла мне поднос с едой, я распахнула дверь у нее перед носом и потребовала рассказать, что она сделала с телом.
— С чьим телом? — безучастно ответила Нина.
— Дилана! Твоего сына!
— Мэгги, о чем ты? Детей у меня нет и уже никогда не будет — благодаря тебе. Забыла?
Я впилась в нее взглядом, выискивая в выражении лица признаки лжи. Но их не было. Похоже, она не притворялась. Напротив, искренне не понимала, о чем я, черт возьми, говорю. Словно воспоминания о Дилане целиком и полностью стерлись из ее сознания. Последний припадок, видимо, оказался сильнее предыдущих и унес с собой целый пласт памяти. Я решила, что не стоит бороться за его возвращение. Неизвестно, как поведет себя Нина, если вскрыть в ее мозгу комнату, где спрятаны воспоминания о сыне. Какие демоны выйдут на свободу, если она поймет, что убила его? Вспомнит ли, что точно так же расправилась со своим отцом и Салли Энн Митчелл? И, самое главное, хочу ли я оказаться один на один в ловушке с человеком, который понял про себя такое?
— Я устала и запуталась. Извини, — ответила я.
В тот вечер я отказалась спускаться к ужину, поэтому Нина принесла его мне наверх. Ковыряя очередное малосъедобное рагу, я думала о внуке и о том, что теперь уже никогда не узнаю, как он прожил свою недолгую жизнь. Надеюсь, она была счастливой и наполненной любовью…
За прошедшие месяцы меня не раз одолевали сомнения: а вдруг Нина права и у меня действительно деменция? И заперта я не в комнате, а в тюрьме собственного разума, поэтому ни одна попытка побега и не увенчалась успехом. Может, я живу в доме престарелых, и она не моя дочь, а просто сиделка, и ей поручено ухаживать за мной? Возможно, смерть Дилана — тоже плод моего больного воображения, и самого Дилана никогда не существовало? Или я проигрываю в памяти отношения с собственной матерью, воспроизводя ее роль? Или Нина держит меня в цепях, потому что у нее нет другого выбора, поскольку я представляю опасность для себя и других? Я наносила ей удары, пыталась сбежать, но так и осталась здесь. Может, у меня психоз, и это я больная извращенка, а не она?
Ответов у меня нет. Я уверена лишь в том, что внутри моего тела поселилась болезнь и жрет его изнутри. Рак медленно разрастается, подчиняет меня себе и проникает во все укромные уголки. Скоро доберется до мозга, и я перестану существовать. Не могу дождаться этого момента — ведь тогда я действительно сбегу от дочери. Только тогда мы по-настоящему разделимся и сможем быть самими собой. Только тогда я буду счастлива. И свободна от нее.
— Чуть не забыла — я кое-что для тебя приготовила, — вдруг заявляет Нина, прерывая мои размышления. Показывает кекс на тарелке, из которого торчит свеча в форме числа три. Вытаскивает из кармана коробок спичек и зажигает фитиль. — С годовщиной!
Не знаю, какой она ждет реакции. Я продолжаю молчать.
— Время летит… Извини, не успела приготовить торт. В следующем году обещаю устроить настоящий праздник. Загадай желание и задуй свечу.
Делаю как велено: выдыхаю воздух и загадываю желание. И у меня такое чувство, что сбыться ему суждено очень скоро.
Глава 77
Нина
Хрупкие зеленые побеги с белоснежными соцветиями тянутся к солнцу из насыпи над его могилой. Несколько недель назад я купила пакет с семенами и посеяла их здесь, в саду. Несмотря на холод, регулярно поливаю посадки, и вот результат… К весне, думаю, здесь станет не так мрачно.
ebooksa