Смерть на Кикладах. Книга 2

Часть третья

Поль Сезанн, «Игроки в карты».

(Из досье Интерпола: Поль Сезанн, «Игроки в карты», 1892—1893 гг. Холст, масло. 97 х 130 см. Входила в коллекцию Джорджа Эмбирикоса. По оперативным данным, продана новому владельцу за 250 млн. долларов)

Восприимчивость свойственна каждому

человеку, но художник обладает ею в

повышенной степени.

Поль Сезанн

За большим овальным столом в кабинете директора «Ройял Палас Арт Холл» собралась внушительная группа людей, прибывших в выставочный зал пятизвездочного отеля с самого раннего утра.

Сам директор выставочного зала – тот самый заметно грассирующий француз, которого Смолев и Манн повстречали однажды по пути к морю, был по-прежнему одет в восточном стиле: все те же пестрые персидские шальвары и яркая рубаха со стоячим воротником и длинными рукавами-раструбами. «Пьер-Огюст Делоне! Художественный критик и искусствовед!» – представился он друзьям, протянув по очереди каждому для рукопожатия худые нервные пальцы и пригласив их присесть.

Мрачного вида ирландец, с бритым затылком, тяжелой бульдожьей челюстью и глубоко посаженными маленькими рыскающими глазками на красном лице, был, как догадался Смолев, начальником службы безопасности отеля «Ройял Палас Наксос». Войдя в зал, он буркнул: «Джереми О"Брайен» и молча уселся не за стол, а на один из стульев, стоявших у стены, и оттуда буравил своим колючим взглядом всех присутствующих.

Виктор Манн, Смолев и профессор-искусствовед Спиро Фасулаки устроились за овальным столом. К ним присоединился и старший инспектор уголовной полиции острова Теодорос Антонидис.

Молоденькая официантка принесла большой поднос с кофе и холодной водой и предложила гостям. В ожидании главного действующего лица все пили кофе в молчании, поглядывая друг на друга.

Наконец дверь распахнулась, и Георгос Папандреу – владелец отеля, миллионер, коллекционер и тонкий ценитель живописи – стремительно ворвался в комнату. Выглядевший значительно моложе своих семидесяти лет, среднего роста, очень плотно сбитый, с проницательными черными глазами и живой улыбкой на губах, он уселся во главе овального стола.

Немедленно появился его персональный официант и поставил перед ним чашку из тончайшего мейсенского фарфора с ароматным кофе.

Юбиляр сделал первый маленький глоток, удовлетворенно прикрыл глаза и произнес по-английски, обращаясь к Манну:

– Доброе утро, генерал! Я только что разговаривал с министром, ваши аргументы произвели на него впечатление. Он обеспокоен. Разумеется, я готов выполнить любую вашу рекомендацию, чтобы обеспечить полную сохранность полотен. Прошу вас, распоряжайтесь!

– Благодарю вас, господин Папандреу, – склонил голову глава Национального Бюро. – Для начала нам необходимо убедиться в целости и сохранности полотен на настоящий момент. Для этого мы пригласили господина Фасулаки.

– Что вы имеете в виду? – взвился, словно ужаленный, директор выставочного зала. – Разумеется, полотна в полной сохранности! Они хранятся в нашем депозитарии, мы запланировали перенести их в зал лишь перед самым началом выставки.

– Прекрасно, – улыбнулся Манн. – Тогда скажу прямо: наш специалист проверит их подлинность. Не переживайте, месье Делоне, много времени это не займет!

Владелец отеля, выслушав слова генерала, с интересом наклонился вперед и остро взглянул на директора выставочного зала.

Казалось, что еще немного, и тот лопнет от негодования.