Смерть на Кикладах. Книга 2

– Что значит «подлинность»? Разумеется, это подлинники, что еще за грязные намеки? – прошипел месье Делоне и хотел было добавить что-то еще, но, заметив короткий жест миллионера, сразу замолчал.

– Любопытно, любопытно, – покивал головой Папандреу, с интересом глядя на Манна. – Такая мысль не приходила мне в голову, генерал. Ну, что же! Конечно, давайте проверим подлинность полотен. Разумеется, мы не станем возражать, в конце концов, это в наших же интересах! О"Брайен, проводите профессора м-м-м… Фасулаки в депозитарий и проследите, чтобы он получил доступ ко всем картинам! А мы посидим здесь и подождем вашего доклада.

Угрюмый ирландец встал и пригласил профессора следовать за собой. Они вышли из кабинета.

– Что теперь, генерал? – поинтересовался владелец отеля. – Надеюсь, что подлинность полотен будет установлена быстро. Какие наши дальнейшие действия?

– Давайте немного подождем, – покачал головой глава Национального Бюро Интерпола. – Не будем торопиться. Расскажите лучше, почему вы решили организовать выставку полотен импрессионистов именно на Наксосе?

– Это просто, – ответил, улыбнувшись, миллионер. – Я ведь сам родился на Наксосе. Да, да, причем совсем недалеко отсюда! В пяти километрах от Хоры была ферма моего отца. С этим островом у меня многое связано, генерал. А с возрастом мы становимся сентиментальными, нас тянет к истокам, туда, откуда мы вышли. Вы еще не замечали? Ну да, вы моложе меня, у вас все еще впереди! На мой юбилей приедут мои друзья со всего мира. Куда же мне их было приглашать? В Германию, где я сейчас живу? Но я грек! Грек с острова! Мой настоящий дом здесь! Почему мне не сделать родному острову подарок? Гости и туристы, что решат посетить выставку, оставят на Наксосе за неделю денег больше, чем остров собирает за сезон! Поверьте, я знаю, как остров зависит от приезжих… Я и сам шестьдесят лет назад приходил пешком с отцовской фермы на набережную Хоры с плетеной корзиной, наполненной бутылками вина и масла, пытаясь их продать туристам. Когда-то удавалось, а когда-то нет… Так что уж простите старику его желание, чтобы в юбилей земляки помянули его добрым словом!

– Это замечательное и по-человечески вполне понятное желание, господин Папандреу, – согласился генерал Манн. – Но почему именно импрессионисты, а главное, как вам удалось договориться с собственниками картин, ведь все картины, насколько нам известно, из частных коллекций?

– Это была идея месье Делоне, – пожал плечами владелец. – Мне она показалась прекрасной, – и я ее поддержал. Понятно, что ни один европейский музей не привез бы сюда свои полотна. Но с частными коллекционерами мне удалось договориться. Мы выдали все необходимые гарантии и обеспечили полное страхование на все время работы экспозиции. Владельцы и сами приедут на выставку. Для них это тоже знаковое мероприятие. Всю техническую работу взял на себя наш директор выставочного зала, за что я ему искренне признателен.

Польщенный Делоне склонил голову, он был зол, но, похоже, совершенно не волновался. В этот момент тяжелая дверь распахнулась, и в кабинет вернулись профессор-искусствовед и начальник службы безопасности отеля. Спиро Фасулаки занял свое место за столом, а краснолицый ирландец снова вернулся на стул у стены.

– Что вам удалось выяснить, профессор? – задал вопрос Папандреу. – Мы все в нетерпении!

– Что ж, господа, – ответил Фасулаки, положив перед собой на стол слегка мятый лист бумаги и разглаживая его широкими ладонями. – Мне были предоставлены холсты, которые числятся в каталоге выставки под следующими названиями: «Бал в Мулен де ля Галетт» Ренуара, «Портрет доктора Гаше» Ван Гога, «Игроки в карты» Сезанна, «Мальчик с трубкой» Пикассо, «Пруд с кувшинками» Моне, «Автопортрет с перевязанным ухом» Ван Гога, «Вид на гору Сен-Виктуар» Сезанна, «Свадьба Пьеретты» Пикассо, «Всадники на пляже» Гогена, «Ратуша в Овере» Ван Гога. Всего десять полотен. Мне удалось внимательно осмотреть каждый холст. По всем признакам… – профессор сделал театральную паузу, было слышно, как жужжит и бьется муха о стекло. – По всем признакам, включая состояние холста, краски, манеру письма и еще с десяток характеристик, которыми я не буду вас утомлять, – это подлинники, господа!

Смолев, внимательно наблюдавший за всеми присутствующими, отметил, что Манн выдохнул с облегчением, Делоне презрительно скривил губы, Папандреу тонко улыбнулся, а «безопасник» ирландец остался невозмутимым. Старший инспектор Антонидис что-то задумчиво помечал у себя в блокноте.

– Теперь вы убедились, господин генерал? – произнес торжествующе директор выставочного зала. – Все картины – подлинники, и все на месте!

– Прекрасно! – развел руками Манн. – Давайте теперь обсудим, каким образом мы обеспечим сохранность шедевров на время всей выставки? Кто отвечает за безопасность картин?

– За безопасность отвечаю я и мои сотрудники, – низким голосом прогудел со своего места О"Брайен. Он говорил с сильным ирландским акцентом. – Все время, включая ночь, полотна будут находиться в депозитарии отеля, в сейфе под охраной. Выставочный зал переоборудован нами таким образом, что для каждой картины отведена специальная ниша. Картина будет находиться в нише, там же, у каждой картины – охранник. На входе установлены рамки и металлоискатели; никаких сумочек, даже дамских, никаких фото- или видеокамер. Проход посетителей мы организуем так, что ближе трех метров к картине никто подойти не сможет – немедленно сработает сигнализация. Я выделяю дополнительно еще двенадцать человек: четыре мобильные группы по три человека, которые, при необходимости, смогут быстро отреагировать на попытку приблизиться к картине или дотронуться до нее. Любые неадекватные действия они будут немедленно и жестко пресекать. Эти же двенадцать человек будут охранять картины во время перевозки из депозитария и обратно. Все мои сотрудники – в прошлом кадровые военные, прошли службу в десантных войсках Ее Величества. Еще вопросы есть?

Тип он мрачный и неприятный, подумал Смолев, но дело свое, похоже, знает.

Все время, пока начальник службы безопасности говорил, старший инспектор Антонидис одобрительно кивал головой, не переставая что-то помечать у себя в блокноте.

– На первый взгляд, все организовано как нужно, – проворчал Манн. – И все-таки, господин Папандреу, у меня плохое предчувствие!

– Предчувствие? Помилуйте! – поморщился Делоне, поддергивая свои длинные рукава-раструбы. – Чушь! Чепуха!

– Это не чепуха, месье, – рявкнул генерал Интерпола, перегнувшись через стол, да так, что француз со страха пригнулся. – Это профессиональная интуиция, Делоне! А также оперативные данные, о которых всем присутствующим знать необязательно, в интересах следствия. Скажу одно: из-за этой выставки на острове уже убит один человек! И мне не хотелось бы, чтобы трупов стало больше! Это первое! Второе: я не могу гарантировать сохранности картин!