– Да как-то все было не до того, – неловко замялся Алекс под пристальным взглядом генерала. – Приглашу еще!..
– Саша, – укоризненно покачал головой Манн, увлекая друга дальше по дороге, – тебе сорок пять! Меня Тереза трясет, когда мы на твоей свадьбе спляшем. Давай уже решай вопрос! А то я старею, а с такой нервной работой ноги, того и гляди, отнимутся! Зачем тебе на свадьбе гость в инвалидной коляске? Какие потом с меня танцы?
– Ладно, ладно! – буркнул, отмахнувшись, Алекс. – Спляшем еще, успеем! Не дави! У меня дел невпроворот, сам знаешь! Вот Додзё откроем, потом виноградником надо заняться: свое вино – моя мечта. На вилле и в таверне дел по горло, опять же…
– Опять же лодку надо на воду спустить, – перебил его Манн. – Знаю, знаю, слышали! Пошли уже, закоренелый холостяк, прибавь шагу! Во мне начинает просыпаться зверский аппетит. Что там, говоришь, у нас на ужин?..
Со стороны было видно, как фигуры двух друзей медленно двигались по дороге, что вела к столице острова через оливковые рощи, а за ними неспешно катился мерседес, сверкая на солнце белоснежным кузовом и хромированными частями.
Вечером того же дня работавший допоздна личный помощник советника Посольства Японии по культуре зашел в пустой кабинет своего босса и аккуратно положил на стол плотную стопку вырезок из местных газет и письмо от мастера Фудзивары и спонсора Александра Смолева с персональным приглашением посетить через два дня остров Наксос и принять участие в открытии школы японских боевых искусств. Письмо было на официальном бланке Додзё и на двух языках: английском и японском.
Помощник еще раз оглядел стол и выровнял документы точно по краю стола. Хозяин кабинета любил порядок даже в мелочах. Теперь стол выглядел безукоризненно. Советник Посольства по культуре приходит на работу рано, в семь часов утра. Это письмо – первое, что он увидит.
Часть десятая
Я постиг, что Путь самурая – это смерть.
Ямомото Изаму, маленький мальчик, живущий в родительском старинном доме в префектуре Кагосима на самом южном побережье Японии, где часто бушевали океанские тайфуны, с самого раннего детства знал, что ему суждено стать великим самураем. А кем еще может стать отпрыск столь прославленного рода?26 Только доблестным воином! Несмотря ни на что! Слабый и болезненный, Изаму почти все время проводил дома под присмотром матери, которая щедро дарила ему свою материнскую любовь и заботу.
Он был единственным сыном в семье, и родители души в нем не чаяли. Но на его беду случилось так, что еще в самом юном возрасте у него обнаружилась странная болезнь: сколько он себя помнил, у него все время ныли кости рук и ног, болела голова, ломало и выворачивало суставы.
Постоянная, непрекращающаяся боль изматывала физически и морально: мальчик стонал и плакал целыми днями, пока не засыпал, обессилев от мучений на руках у несчастного отца. Но даже во сне он продолжал жалобно поскуливать, словно раненый щенок.
Сколько бессонных ночей выпало на долю его родителей – и не сосчитать! Семья сменила десятки врачей, провела все обследования, что только можно было представить, – ничего не помогало. Ничего, кроме постоянного приема сильных обезболивающих препаратов.
Врачи разводили руками: очень странное заболевание! Для такой боли, какую он испытывает, нет оснований, говорили они. Или современная медицина их не видит. Возможно, это какая-то разновидность фантомных болей. К сожалению, мы бессильны, признавали даже самые маститые профессора. А боль по-прежнему ломала и корежила его тело, словно кто-то рвался из его тела наружу и никак не мог вырваться.
Поэтому, когда Изаму исполнилось двенадцать лет, капельница с болеутоляющим по утрам и вечерам стала для него рутинной процедурой, чтобы он мог полноценно прожить день, занимаясь с приходящими учителями по специальной программе, и выспаться ночью. Надо добавить, что боль с годами отнюдь не ослабевала, скорее – она усиливалась. Этот факт стал ему ясен в ходе небольшого эксперимента. Однажды он решил проверить: вдруг чудо произошло, – и боль отступила? Он сознательно проигнорировал вечернюю капельницу – уже давно он сам втыкал иглу капельницы в канюлю, что носил по нескольку недель то на левой, то на правой руке – и лег спать. Уже через час его скрутило так, что он не мог даже кричать. Извиваясь, как червяк, Изаму выпал из кровати и, хрипя от боли, попытался доползти до дверей, чтобы позвать на помощь. У него ничего не вышло. Три часа пытки, что он лежал, пока в его спальню не заглянул отец, поздно пришедший с работы и решивший проведать сына, он запомнит надолго.
Когда Изаму исполнилось четырнадцать лет, отец привел в дом своего друга. Его звали Того Сигенори. В первый свой визит молодой мужчина с суровым лицом внимательно выслушал Изаму и ушел, ничего ему не сказав. Через две недели он пришел снова и вручил ему книгу великого самурая из рода Ямамото – Ямамото Цунэтомо, которая называлась «Хакагурэ» или «Скрытое в листве».
Мужчина взглянул на худого и болезненного юношу и сказал отрывисто: «Хочешь победить болезнь – стань самураем! Начни читать эту книгу! Ее написал твой великий предок! Его дух поможет тебе справиться с болезнью! Выбрось комиксы, анимэ и игры! Хочешь жить полной жизнью? Стань самураем!»
Изаму начал читать книгу в тот же вечер, но ничего не понял в ней и забросил, вернувшись к привычным комиксам и компьютерным стрелялкам.
Спустя несколько месяцев после того визита сенсея здоровье Изаму снова резко ухудшилось. Сказался многолетний прием сильных препаратов. Гепатопротекторы уже не спасали, и печень перестала справляться, за ней – почки.
В больничную палату, где лежал исхудавший и пожелтевший Изаму, снова пришел Того Сигенори, друг его отца. «У тебя больше нет времени на раздумья! – сказал он, как и прежде, отрывисто. – Или ты станешь самураем – или умрешь! Я пришел за твоим решением: ты должен решить здесь и сейчас! Или ты останешься в больнице и умрешь, – или ты встанешь и пойдешь со мной, чтобы стать самураем. Возможно, что ты все равно умрешь! Но эта смерть будет достойной, ведь ты умрешь в битве, сражаясь с болью!»
ebooksa