– Зачем? Выбрось эти мысли из головы. Если поработаешь достаточно долго, наверно, встретишь кого-нибудь из жителей пустыни, но мы с ними не якшаемся.
Бригада усталых добытчиков пряности спала под открытым небом, радуясь возможности выйти из тесных отсеков машины. Калбир выставил караульных, хотя люди ворчали, что это нелепые, безумные предосторожности. Но он показал им остатки покинутого лагеря.
– Лучше вы лишитесь сна, чем жизни. И если пустынные кочевники вас не тревожат, не забудьте, что у Джозефа Венпорта много других врагов.
Больше с ним не спорили.
Песок и скалы за день нагрелись и в темноте еще несколько часов излучали тепло, но пустынный воздух был таким сухим, что не удерживал его. И постепенно ночь стала холодной.
Люди сидели в лагере на скалах, закрывая рты и носы одеждой, чтобы уберечься от пыли. Они расслаблялись, рассказывая друг другу истории о сильных песчаных бурях, которые пережили, и о том, как едва спаслись от нападения червей, вспоминали работников, которых знали и потеряли, и близких, оставшихся на других планетах.
Вориан слушал, но о себе ничего не говорил. Он мог бы всю ночь, и не одну, повествовать о своих приключениях во время джихада. Он участвовал в большем числе битв и побывал на большем числе планет, чем все эти люди вместе взятые. Но он не хотел бахвальством завоевывать авторитет среди добытчиков пряности. Здесь, в бригаде, личная жизнь человека касалась только его самого, и его прошлое было только его прошлым; он мог сам решать, делиться им или нет. Все равно Вори больше любил не годы приключений, а мирные годы, обыденную жизнь с женщинами, которых любил, годы, когда наблюдал, как растут и заводят семьи его дети.
Предпочитая вспоминать прошлое молча, он лежал, прислонившись головой к скале и глядя в пустынную ночь. Разговоры постепенно стихали. Вори было о чем подумать, но в его долгой жизни ему уже ничего не нужно было доказывать.
Линии прошлого легко могут запутываться и обманывать нас. Видим мы их или нет, эти нити истории связывают всех нас.
Умер еще один кандидат в навигаторы, и Сиоба присутствовала на изъятии тела из бака.
Два работника «Венхолдз» – из тех, что прошли дополнительную проверку после проникновения в Колхар шпиона Ройса Фейда, – подсоединили шланги и герметизировали сцепления с баком, чтобы выкачать ценный меланжевый газ. Когда загорелся зеленый огонек, молчаливые работники надели дыхательные маски и раскрыли вход. Прошли внутрь и стали вытаскивать дряблый полурастворившийся труп.
Сиоба следила за операцией. Ее темные глаза блестели, но она молчала: ей неоднократно приходилось присутствовать при этой процедуре. Однако, несмотря на неудачи, кандидаты в навигаторы добивались успеха значительно чаще, чем те сестры на Россаке, которые продолжали попытки прорвать мысленные границы и стать Преподобными Матерями.
Триста кандидатов в навигаторы за прошлый год; семьдесят восемь неудач, но всего двенадцать смертей. Обычно медицинские мониторы определяют, что системы добровольца начинают отказывать, кандидата удается спасти, и он живет нормальной жизнью – жизнью частичного мутанта – до конца своих дней. Тем не менее такие неудачники способны были участвовать в исследовательских проектах «Венхолдз». В некоторых отношениях их мозг был поврежден, но в других оставался мощным, действующим, и ученые в исследовательском центре Джозефа на Денали очень многое узнали, изучая их.
Маски рабочих заглушали звуки отвращения, издаваемые ими; рабочие вытащили вялое тело и положили на землю. Кожа бледная и дряблая, череп продолговатый, деформированный, словно его сделали из мягкой глины, а потом сплющили. Тело будто частично сварилось. Эти останки будут вскрыты и изучены.
Сиоба и Джозеф Венпорт – надежная команда. Джозеф увлеченный человек, но на соотношение неудач и успехов смотрит как на бухгалтерский баланс, не занимаясь ментальной эзотерикой. А вот Сиоба, пройдя обучение в ордене сестер, знает, что пути совершенствования человеческого мозга остаются необъяснимыми и неопределенными.
Пока рабочие вытаскивали труп и упаковывали его для отправки на следующем корабле в лабораторию Денали, Сиоба поднялась наверх и остановилась перед баком, где уединилась со своими мыслями Ценва. Норма приходилась прабабушкой Джозефу, но и у Сиобы с ней была прочная связь, восходящая к их контактам на Россаке.
Норма начала свое диковинное превращение еще до рождения Кери Маркес, от которой вела свой род Сиоба; Норма была генетически связана с женщинами с Россака, обладающими особыми психическими способностями; мать Нормы Зуфа Ценва была одной из самых сильных колдуний.
Когда Норма заметила ее появление, Сиоба сразу начала излагать свои мысли. Женщина в баке не признавала приветствий и пустословия.
– Ты изменила себя и стала больше чем человеком, Норма. Думаю, ты знаешь, что сестры на Россаке, среди них несколько последних колдуний, тоже пытаются изменить себя посредством травмы, причиненной наркотиками; такие попытки почти всегда оканчиваются смертью. Как ты думаешь, это похоже на превращения навигаторов?
Норма долго молчала.