Команды ученых Зенита работали с ясным пониманием того, что, если открытие окажется практичным и выгодным, прибыль от него поступит в общий фонд и тогда другие группы ученых, высказавших интересные идеи, тоже смогут получить поддержку. Новые открытия предлагали другим планетам империи. И несмотря на такую открытость и щедрость, экономика Зенита процветала.
Работая последнее десятилетие в загородной лаборатории – в настоящем сельском поместье, Птолемей был доволен и горд успехом, достигнутым им совместно с доктором Эльчаном. Два их открытия оказались очень прибыльными, еще три тоже принесли некоторую выгоду. Лабораторные и жилые здания размещались на двадцати акрах лугов с отдельными рощицами. У Птолемея был штат из двенадцати сотрудников. Окружение способствовало творчеству и развитию интеллекта.
Птолемей так наслаждался коллегиальной атмосферой планеты, что согласился целый срок быть ее представителем в Лиге ландсраада. Это была семейная традиция – выполнять свой гражданский долг. Ни разу он не усомнился в том, что вместе со своим достойным партнером выполняет нужную и полезную работу.
Поэтому ему, как человеку разумному и непредубежденному, было совершенно непонятно антитехнологическое рвение батлерианцев. Он не видел в этом никакого смысла.
Конечно, невозможно было отрицать ужасы, пережитые человечеством под гнетом мыслящих машин, но винить науку в человеческих амбициях и неудачах нелепо. Только ограниченный человек, например, может отрицать, что диагностическая и хирургическая техника врачей школы Сукк спасла без счета жизней или что сельскохозяйственная техника на порядок увеличила производительность по сравнению с тем, что давали рабы, и тем самым многих спасла от голода. Одна из сестер Птолемея получила генетически модифицированную пшеницу, дававшую тройной урожай. Как можно с этим спорить?
И все же могущественное батлерианское движение распространилось на многие планеты, к счастью, миновав эту. Такие мысли ставили Птолемея в тупик. Как можно с печалью и тоской помышлять о возвращении к примитивной жизни?
Речь Манфорда Торондо в Зале ландсраада убедила его в том, что он не владеет какой-то существенной информацией, поскольку Птолемей просто не мог понять такую логику. Его раздражало то, что он не понимает батлерианцев, но ученый видел, насколько они влиятельны, и понимал, что с ними необходимо найти общий язык.
Он выяснил, что движение возникло после того, как его основательница, женщина по имени Райна Батлер, в детстве перенесла тяжелую болезнь. Хотя Птолемею не хотелось плохо думать о почитаемой мученице, он подозревал, что у нее мог быть поврежден мозг, биохимический сдвиг вывел ее из равновесия. Благодаря своей харизме она приобрела влияние, опираясь на страх перед Омниусом; это влияние невозможно отрицать. Ее преемник Манфорд также пережил тяжелейшую физическую и психологическую травму, связанную с потерей ног. Птолемей сочувствовал бедняге, но Манфорд вел своих сторонников по ложному пути, в ущерб всему человечеству.
Птолемей был уверен, что, если предложить действующие протезы, если вернуть безногого к нормальной жизни, Манфорд согласится: да, технология делает жизнь лучше. И это станет первым шагом на пути к просвещению антинаучных фанатиков.
Но реакция Манфорда на подарок оказалась отрицательной и непостижимой. Проведя всю жизнь на Зените, где идеи открыто высказывались и обсуждались, он находил слепое упрямство батлерианцев отвратительным. Доктор Эльчан, чью расу постоянно преследовали – не всегда справедливо, – был в ужасе; он предупреждал Птолемея, что Манфорд поведет себя именно так, даже говорил: «нам повезло, что мы уцелели»… Что было нелепо, но вполне могло оказаться правдой.
Испуганные Птолемей и Эльчан вернулись в свою сельскую лабораторию на Зените и в смущении и замешательстве погрузились в работу. С деланым оптимизмом Птолемей сказал напарнику:
– Не нужно падать духом, друг мой. Мы старались. Мы изложили свою точку зрения. Больше не станем тратить времени на батлерианцев.
Он говорил так из желания убедить самого себя.
С другой стороны, исследователь-тлейлакс был молчалив и озабочен. Доктор Эльчан и Птолемей многие годы дружили и сотрудничали, и их согласованная работа не только приносила хорошие результаты, но и создавала радостную, стимулирующую атмосферу. Своим трудом Эльчан преодолел предубеждение, с которым относились к тлейлаксу.
– Я рад, что мы благополучно вернулись. – Эльчан поднял левую руку и согнул искусственные пальцы. – Мы знаем, что заменяемые конечности работают благодаря прочному соединению живых нервов с искусственными. Я вернул себе руку и могу ею пользоваться, хотя ее не чувствую.
– Сенсорные нервные окончания – совершенно другая проблема, – сказал Птолемей. – Но мы над ней поработаем.
Эльчан согласился.
– Лучший путь к успеху – и дальше приносить пользу человечеству. Со временем мы опровергнем взгляды батлерианцев. Наука остается истиной независимо от того, что они о ней думают.
Птолемей знал, что их нынешняя разработка пленит умы и взбудоражит имперское общество. В баках и питательных камерах росли органические рецепторы, аналогичные тем, с помощью которых кимеки мысленно управляли механическими телами.
Птолемей и его коллега получили от Совета Зенита значительные средства, и Эльчан, нарушив некоторые правила, закупил остатки ходячих кимеков, чтобы иметь возможность их изучать. Батлерианцы, наткнувшись на такие образцы технологии, сразу уничтожали их, и поэтому у ученых было очень мало образцов действительно работающих машин. Невредимые ходячие кимеки пользовались большим спросом. Птолемей не спрашивал Эльчана о его источниках.