— Что новенького?
Я колебался, но мне хотелось выговориться:
— Это останется между нами?
— О чем ты говоришь!
Я рассказал ему о том, что мы затеяли с Кемельманом, и объявил, что расписался на каждой странице за Хенрехена.
Маккартни засунул в рот две жевательные резинки и выдал следующий блестящий комментарий:
— Ты, брат, сильно рискуешь.
Я смерил его взглядом, открыл дверцу машины и сказал:
— Спасибо.
— Ты не думаешь, что у тебя не все в порядке с головой?
— А тебе не говорили, что у тебя жирная морда?
— В данном случае злиться совсем не обязательно. Конечно. Но не обязательно и выслушивать тебя.
Он сорвал обертки еще с двух пластинок жевательной резинки и сунул их в рот. Нервишки и у него начинали пошаливать. Это успокаивало. Я сел в машину. Маккартни с силой захлопнул дверцу. С некоторых пор за моей спиной частенько хлопали дверью.
Я был в прекрасном расположении духа. Выехав на Хустон-стрит, я подумал, какую же свинью подложил девушке из Полицейской академии, да и Кемельману. Но все же я их обоих прикрыл, назвав свое имя и подписав страницы. Нужно идти до конца. Как в мультфильме, я собирался пилить сук, на котором сидел.
XII
Вернувшись домой, я первым делом наполнил ванну. В моей жизни ванна играет первостепенную роль, в ней мне хорошо думается. А моя ванна — это старинная модель, на ножках в форме львиных лап и с отверстием для слива на самом верху, прямо под краном.
Не успел я раздеться и опустить одну ногу в горячую воду, как зазвонил телефон. Пришлось снять трубку.
— Алло?
Ответа не было. Тот самый случай, когда в трубку только дышат. Кто-то пытается либо запугать вас, либо вывести из себя. Остается только соблюдать спокойствие.
Послышался легкий шум, природу которого я не смог определить.
ebooksa