Батлерианец погнался за ней – быстро и проворно. Это, должно быть, был опытный охотник, привыкший жить под открытым небом, и он намеревался ее поймать. Он схватил Анну за руку и подтащил к себе. Она хотела закричать, но передумала: шум только привлек бы внимание тех, что в лагере, а она не знала, как сопротивляться этому мускулистому мужчине.
Она уже хотела просить Эразма о помощи, но услышала в сознании множество голосов – голосов поколений давно умерших женщин. Они устремились в ее мысли, показывая то, чего не мог показать Эразм. И мышцы ее начали действовать по собственной воле, как сжатые пружины.
Она вырвала у преследователя свою руку. Двигаясь так, словно кто-то другой управлял ее движениями, Анна прижала обе руки к его груди и сильно толкнула, сбив батлерианца с ног. Удивленный, он опрокинулся в воду. Забился в панике… но ни одна рыба его не тронула. Он рассмеялся.
– Я промок, но невредим.
И осклабился.
Эразм в ее ухе сказал:
– Позволь мне.
В воде взорвалась голубая электрическая зарница, словно в болоте растворилось северное сияние. Батлерианец судорожно задергался и упал в воду животом вверх, как дохлая рыба.
– Надо идти, – произнес голос Эразма в ее ухе. – Позволь теперь мне направлять тебя. Мои периферийные шпионские глазки заметили нежданного гостя, который может помочь нашему бегству.
Анна ни о чем не спрашивала.
– Говори, что делать.
В предрассветной мгле Анари Айдахо вошла в палатку. Тела трех мертвых стражников унесли, разрез в задней стенке палатки зашили. Теперь убитых Драйго стражников заменили восемь батлерианцев, хотя Гилберт не пытался бежать.
– Когда взойдет солнце, директор, вы примете смерть от моего меча, – сказала Анари. – С вашей стороны разумно и благородно, что вы не воспользовались возможностью и не убежали.
– Я дал слово, – ответил Гилберт. – И объяснил это ученику, который с самыми лучшими намерениями пытался меня спасти.
– Он убил троих верных. Он тоже умрет. – Лицо Анари потемнело. – Мы найдем его и убьем.
– Не думаю.
Гилберт верил, что Драйго выполнит его просьбу; он все поставил на это.
Анари долго ждала в напряженной тяжелой тишине, но спорить не стала.
– Вождь Торондо знает, кто вы. Он никогда не отменит ваш приговор.
– Я этого и не жду. Он человек твердых убеждений. И, себе на горе, выбрал путь, который не допускает обучения и роста.