Она скучала по Оренне. Анна остановилась, стараясь вспомнить. Пожилая женщина недавно навещала ее. Верно? Да! И с ней тогда был Родерик.
Вспомнив о поручении своего тайного друга, Анна двинулась дальше. Ей не нужно было особенно таиться – в это время все ученики спали в своих квартирах. Снаружи стражники на периметре обследовали любой намек на нападение, а защитные системы обеспечивали защиту школы от крупных хищников. Но внутри, в коридорах школы, стояла звенящая тишина.
Никто не остановил Анну, когда она подошла к аптеке рядом с анатомическим театром, и Анна прошла в темную кладовую, точно зная, где искать.
Сафо. Средство, меняющее сознание, катализатор, помогающий снова сделать мысли четкими. Анна взяла флакон и поднесла к тусклому свету. Жидкость была глубокого рубинового цвета, точно густая кровь. По спине Анны пробежали мурашки от предвкушения.
В глубине сознания ее продолжали одолевать вопросы… не другой голос, просто возникшее отчего-то беспокойство. Если это средство новое и не испытанное, откуда дружеский голос знает, что оно поможет? Откуда этому голосу известно столько подробностей из ее прошлого? И насчет ее лабораторных журналов?
Не дожидаясь возвращения к себе, она открыла флакон и отпила. Вкус был острый и горький, вовсе не сладкий, как можно было предположить. Решив, что одного глотка недостаточно, Анна снова открыла флакон и выпила все так быстро, что не успела даже почувствовать вкуса.
Пустой флакон она поставила в глубь полки и облизнула губы. Потерла их тыльной стороной кисти и увидела красное пятно. Анна задумалась о том, сколько времени пройдет, прежде чем она почувствует влияние сафо. Она неслышно выбралась из аптеки, представляя, каким суровым будет наказание, если ее поймают.
Если ее поймают…
Эта мысль вызвала в сознании тревожное эхо, и Анна начала вспоминать другие случаи, когда во дворце ее заставали врасплох, и их последствия. Ужасные последствия. Она чувствовала, как воспоминания всплывают одно за другим, как пузыри на поверхности кипящей массы.
После приема сафо пузыри-воспоминания стали ярче и свежее, чем раньше, и стали видны во всех подробностях. Она вспомнила, как шла на встречу с возлюбленным. Она очень сильно любила Хирондо, хотя он был всего лишь поваром и все считали его недостойным ее любви. Несправедливо! Их любовь продолжалась несколько недель, а потом их обнаружили и разлучили. Потом она пыталась увидеться с Хирондо, и его наказали, может, даже казнили – этого она не знала, – а ее сослали на Россак в школу Ордена сестер.
Сафо продолжало действовать, вызывая в ее сознании все новые картины прошлого.
Когда ей было пятнадцать, она взяла драгоценности императрицы Табрины, показавшиеся ей красивыми. Императрица обвинила в краже одну из служанок, и Анна обрадовалась, что ее не поймали. Но когда служанку в наказание приговорили к отсечению руки, Анна показала драгоценности и призналась.
Казалось бы, делу конец, но императора Сальвадора это не устроило.
– Сестра, ты должна понимать последствия и знать, что отвечаешь за других людей. – У него раздулись ноздри. – Приговор будет исполнен.
И Анну заставили в ужасающей тишине смотреть, как служанке, которая плакала и кричала, что она не виновна, отрубили руку.
Воспоминание было таким живым, боль такой ощутимой и сильной, что Анна даже натолкнулась на стену. Удержавшись на ногах, она пошла дальше, собираясь вернуться в спальню.
Словно летучие мыши, вылетающие на свет из темной пещеры, явились новые воспоминания, и чем болезненнее, тем ярче. Теперь она видела только свое прошлое и не замечала темных коридоров школы ментатов.
– Помогите, – прошептала она, но была очень далеко от своего загадочного друга, который разговаривал с ней только в ее комнате. Анна пошла, закрыв глаза, но это не помогло, в сознании продолжали возникать образы. Наконец она оказалась у двери, которая показалась ей знакомой. Анна открыла ее и вошла, надеясь, что не ошиблась.
Сафо в ее крови продолжало действовать.
Она вспомнила свою любимицу, собачку с шелковистой шерсткой, такую маленькую, что она могла свернуться у Анны на коленях. Но собачка лаяла по ночам, и Сальвадор ее невзлюбил. Собачка издохла, и Анна гадала, не приказал ли император кому-то из слуг ее отравить. Милый Родерик утешал ее и предложил заменить собачку, хотя это не могло ослабить боль в сердце девушки. Но Сальвадор запретил держать собак во дворце.