На это ушел год, и все это время она скучала по детям, но не могла вынести даже мысли о том, чтобы их увидеть. Она отказывалась от предложений привезти детей к ней, отказывалась даже от короткого отпуска, чтобы их навестить, ибо знала, что, когда она вернется домой, детей будет только пятеро. И среди них не будет тех двоих, кого она больше всего знала и потому больше всего любила.
И еще она знала, что всю оставшуюся жизнь ей придется провести без Боба.
Петра постоянно старалась чем-то себя занять, – впрочем, важных дел хватало и так. Она постоянно убеждала себя: «На следующей неделе возьму отпуск и съезжу домой».
Потом к ней приехал отец, пробившись через заслон помощников и клерков, отгораживавший ее от внешнего мира. Если честно, его, скорее всего, даже рады были видеть и пропустили без помех – ибо Петра была сущим дьяволом и терроризировала всех вокруг.
– Уезжай отсюда, – стальным тоном заявил отец.
– О чем ты?
– Мы с матерью потеряли половину твоего детства, потому что тебя у нас забрали. Теперь ты лишаешь себя лучшего времени в жизни твоих собственных детей. Почему? Чего ты боишься? Ты великий солдат, но дети повергают тебя в ужас?
– Не хочу говорить на эту тему, – отрезала Петра. – Я взрослая и могу решать сама.
– Даже взрослая, ты остаешься моей дочерью, – сказал отец.
Он наклонился над ней, и на мгновение у нее возник детский страх, что он ее… ударит. Но он лишь обнял ее и крепко сжал.
– Ты меня задушишь, папа.
– Значит, действует.
– Я серьезно.
– Если тебе еще хватает дыхания, чтобы со мной спорить, – значит я еще не закончил.
Петра рассмеялась. Отец отпустил ее и взял за плечи:
– Ты хотела этих детей больше всего на свете и была права. Теперь же ты пытаешься их избегать, поскольку тебе кажется, будто ты не сможешь вынести горя по тем, которых с тобой нет. Так вот – ты ошибаешься. Я знаю. Ибо все те годы, что тебя не было с нами, я жил ради Стефана. Я не прятался от него из-за того, что у меня не было тебя.
– Я знаю, что ты прав, – кивнула Петра. – Думаешь, я совсем дура? Я вовсе не решила, что не хочу их видеть. Я просто оттягивала этот момент.
– Мы с матерью писали Питеру, умоляя его приказать тебе вернуться домой. Но он лишь ответил: «Она вернется, когда не сможет больше выдержать».
– И вы не могли его послушать? Все-таки он Гегемон всего мира.
– Пока что даже не половины мира, – поправил отец. – К тому же, может, он и Гегемон над народами, но в моей семье у него нет никакой власти.