Играя с судьбой

— Я не знаю, чем меня тогда накачали. Я потерял сознание еще в медблоке Лидари. Очнулся в плену. В какой-то больничке. Да, лечили, но не спускали глаз, а стоило пойти на поправку — больничную палату сменили на тюремную камеру.

— Как ты сбежал?

Глубокий вздох и кружится мир, и снова меня уносит….

Бетонные стены, встреча в присутствии надзирателя. Она дотрагивается до моей напряженной, судорожно вцепившийся в псевдометаллические прутья решетки, руки. Напряженные мышцы сводит от боли. Ее бледное лицо почти светится в полумраке, шаль сползла с одного плеча — Фориэ знобит, несмотря на духоту тропической ночи.

Надзиратель не уходит, вышагивает по коридору. Когда он удаляется, в самый конец я слышу шепот. Он звучит словно музыка: «Арвид, у нас есть шанс сбежать. Всем троим. Мне удалось сохранить камень. Я знаю, кому его предложить. Камень можно обменять на корабль и свободу. Но устроит ли тебя эта цена? Плата мне останется прежней — просто помоги добраться до Рэны».

Я рассказываю все, ничего не тая. Даже то, что, придурок, успел в эту лигийку влюбиться. Что меня разрывает между нежностью и злостью на ее равнодушие, на ее дружеское отношение, на то, что она не желает ни даров, ни денег. Ничего не желает. От меня.

Эмоциями тело рвет на куски, трясет как в лихорадке. Я вываливаю подробности… я тону в грезах. В альтернативной реальности, которая раскручивается внутри. Я сливаю воспоминания о том, чего не было… живые, измучившие меня воспоминания, будучи уверенным, что и мое нахождение в госпитале, и волнение за Фориэ, и разговор с Шефом, и то, как я едва не потерял рыжего — горячечный бред. Наваждение, которое обуяло когда обессиленный и измученный пытками, я метался в бреду.

— Он лжет! — услышал я шипение Анамгимара. — Эта тварь не могла непродуманно пойти на Ирдал! Я его знаю. Он лжет тебе, Корхида! Лжет!

Шипение внезапно перешло в вой — высокий, пронзительный. А в следующее мгновение Анамгимар Эльяна как куль повалился рядом со мной, сжимая выхоленными руками виски.

— Лжет? — генерал нехорошо рассмеялся, вновь прошелся по комнате, подошел к Эльяне и неожиданно пнул того в бок. — Лжет? Мне? — повторил зло.

Анамгимар внезапно осекся и сник, но молчание не избавило его от очередного пинка. Взвизгнув Эльяна попытался откатиться в сторону от генерала, но не сумел, словно его неожиданно разбил паралич: он извивался на полу как раздавленный червяк, сторону, а Корхида методично и размеренно наносил удары ногами, каждый раз неспешно выбирая куда и как ударить.

Захотелось закрыть глаза. Никогда не сочувствовал врагам, но видеть, как высокородный издевается над беззащитным противником было противно.

— Лжет? — повторил генерал, выпустив пар. Потом нагнулся и, намотав длинные волосы Анамгимара на кулак, потянул вверх, заставив посмотреть себе в лицо. — Ты упустил камень, а когда понял что его уже не достать, испугался. Придумал заговор… Лишь бы беду отвести от собственной задницы. Сука!

Выпустив торговца, генерал отряхнул руки, плюнул на приложившегося об пол лицом Анамгимара. А потом высокородный шагнул ко мне, и ухватив за волосы принудил посмотреть в свои глаза. И наступила ночь.

Из безвременья и темноты я вынырнул рывком, жадно глотнул воздуха… и сел на кровати, расширившимися глазами осматривая номер — мой номер, мою собственную спальню: зеленовато-бирюзовый ковер на полу, светлые стены, обтянутые тканью в вертикальную полоску. В огромные панорамные окна стучался дождь.

Тело трясло и ломало, словно я заболевал — меня бил нехороший озноб. Осторожно спустив ноги, я погрузил их в зеленовато-бирюзовый ворс, встал, сделал неуверенный шаг, ухватился за стену холодными, почти потерявшими чувствительность пальцами, удивляясь собственной неровной походке, тому, как при каждом шаге шатало из стороны в сторону.

Держась за стену, мелкими шагами я выбрался в коридор. За грудиной нещадно ломило. То ли сломанные ребра причиняли боль при каждом движении, то ли сердце, артерии, вены и нервы запутались в острый клубок. Трясясь от озноба, я добрел до спальни рыжего, заглянул в приоткрытую дверь. Слезы покатились по щекам: как сквозь туман я смотрел на брошенное поперек койки тело.

Рокше лежал на спине, в странной позе — с раскинутыми в стороны руками и неестественно свешивающийся вниз головой. Отросшие волосы ярким пятном выделялись на светлом шелке, подчеркивая белизну кожи.

Неожиданно парень глубоко вздохнул, пальцы заскребли по покрывалу, лицо исказилось. С губ сорвался не то стон, не то вскрик, не то сдержанное проклятье, он заворочался, пытаясь сменить позу, а я резко выдохнул, ощущая, как тает за грудиной болезненный узел.

Сглотнув шершавый ком в горле, сделал глубокий вдох, чувствуя, как задрожав подломились колени. Кажется, как в припадке безумия, я то беззвучно смеялся, то так же беззвучно шептал благодарность Судьбе за ее покровительство, боясь позволить себе умом поверить в то, во что уже верил инстинктом, обострившимся звериным чутьем.